Предмет спора: шрамы — почему в кино они всегда у злодеев и как с ними живется реальным людям

Последняя капля

30 сентября 2021 года Россия увидела новую часть бондианы — «Не время умирать», которую к этому времени уже успели как следует раскритиковать на Западе. Британская благотворительная организация Changing Faces, поддерживающая людей с визуальными отличиями внешности, обратила внимание зрителей на то, что в фильмах про Джеймса Бонда отрицательные герои слишком часто изображаются с увечьями и что режиссеры таким образом подливают масло в и без того неслабо полыхающий костер стигматизации людей со шрамами, ожогами и прочими «дефектами». 

Посудите сами: лицо Рами Малека, исполнившего роль Люцифера Сафина в новой части, покрыто оспинами, у Кристофера Вальца в роли Эрнста Ставро Блофельда в «007: Спектр» большой шрам на лице. 

Хавьер Бардем — кибертеррорист Рауль Сильва — в «Координатах «Скайфолл» наглядно демонстрирует, что творит с лицом цианид, а кровоточащий глаз Ле Шиффра в исполнении Мадса Миккельсена из «Казино Рояль» (герой страдает от гемолакрии) поклонники в рецензиях называют «изюминкой». 

И проблема не только в бондиане: в 2020 году Энн Хэтэуэй пришлось извиняться за свою роль в картине Роберта Земекиса «Ведьмы». Внешний вид ее героини оскорбил людей с эктродактилией (пороком развития конечностей), а пловец британской Паралимпийской сборной Эми Маррен заявила, что такая репрезентация в кино портит жизнь реальным людям с инвалидностью. Причем многие сталкиваются с подобным с детства — достаточно вспомнить диснеевский мультфильм «Король лев» и главного злодея по имени Шрам. «В настоящее время наблюдается огромный дефицит фильмов и мультфильмов, где репрезентация положительных персонажей с увечьями была бы достаточной, — говорит врач-психиатр Московского центра дерматовенерологии и косметологии Полина Юзбашян. — Эта ситуация должна измениться, так как представленность таких героев в кино поможет людям ассоциировать себя с положительными персонажами. В особенности это актуально среди детей – ребенок с отличиями во внешности сможет увидеть, что способен жить полноценной жизнью, а его сверстники начнут воспринимать это как норму». 

В 2018 году Британский институт кино отказался финансировать фильмы, в которых злодеи изображаются со шрамами — вместе с Changing Faces они запустили кампанию #IAmNotYourVillain (в переводе с английского — «я не твой злодей») и выступили против негативной репрезентации увечий. Справедливости ради стоит упомянуть несколько фильмов, в которых особенности внешности есть у положительных персонажей. Например, картина «Чудо» про мальчика с деформацией лица или «Английский пациент» с Рэйфом Файнсом в главной роли про пилота с ожогами всего тела. Увы, таких примеров пока мало, а необходимость показывать особенности внешности в разных фильмах очевидна. «Забота социума об интеграции людей с особенностями очень важна и полезна для этих людей, — считает психоаналитик Ольга Медведева. — Она помогает не чувствовать себя аутсайдерами, людьми, волею обстоятельств выведенных за пределы социума. Здесь можно и нужно пользоваться всеми доступными способами. В том числе, свое влияние оказывает кинематограф. Но мне кажется несущественным вопрос о важности наличия особенностей у положительного героя или у отрицательного». 

Игры разума

Почему сценаристы вообще используют этот прием? Потому что с помощью внешности проще показать, кто тут «хороший», а кто «плохой». Именно поэтому симпатичные герои с мягкими чертами лица обычно положительные, а угловатые, скуластые, да еще и со шрамами непременно таят в себе какую-то опасность. «Шрамы и прочие увечья, по мнению кинематографистов, могут отражать жизненную историю отрицательного персонажа, — считает Полина Юзбашян. — Следы на коже являются последствиями и своеобразными  «памятниками» перенесенных трудностей и травм. К тому же в обществе уже нормализована стигматизация людей, имеющих видимые увечья. Это, в свою очередь, приводит к травле и буллингу, в особенности в детской и подростковой среде, или к возникновению психических расстройств, что и подталкивало персонажей к диссоциальному поведению». 

«На подсознательном уровне людей больше привлекают симпатичные и симметричные лица — они ассоциируются со здоровьем и красотой. Шрамы, круги под глазами, бледная кожа — с болезнями, — добавляет Юлия Никас, психолог, автор курса гарантированного изменения жизни «Новая я», эксперт «Первого канала». — Это один из приемов для отличия плохих от хороших. Мальчики, которые участвуют в драках — хулиганы. Люди, которые привыкли навязывать свою «правду» часто действуют через физическое насилие, и естественно у них чаще остаются шрамы или другие последствия. Поэтому, на подсознательном уровне, люди, видя шрамы или другие увечья вокруг себя, могут накладывать на этого человека проекцию «злодея», сторониться его».  

«Таким образом, и без того имеющий место стереотип «уродливое — это плохо», только усиливается, соглашается Оксана Янковская, спортивный психолог, эксперт компании I Love Supersport. — Согласно некоторым современным исследованиям психологов, в подсознании людей он действительно существует. Эксперименты показали, что соответствующие отделы мозга дают более сильную эмоциональную реакцию при виде лиц с привлекательной внешностью. Ошибочно предполагать, что это связано только лишь с присутствием данного стереотипа на протяжении всего взросления личности (под влиянием фильмов, сказок, авторитетных взрослых). Но бесспорно, они дополнительно закрепляют данное негативное отношение. Человек бессознательно тянется к красоте и гармонии, это заложено в нас природой. 

Эксперимент еще одной научной группы, проведенный с участием детей от шести месяцев до года, показал, что ребенок всегда тянется к портрету взрослого, обладающего внешностью принятых канонов красоты. В восприятии привлекательности внешности участвует формула золотого сечения. Наличие золотой пропорции в лице человека и есть идеал красоты для человеческого взора. Именно этого соотношения в пропорциях тела и лица придерживался Леонардо да Винчи, изображая фигуру Витрувианского человека и портрет Моны Лизы. Но если бы на экране шрамы почаще появлялись у положительных героев, отношение людей к проблеме увечий изменилось бы. Впрочем, эти изменения произойдут не так быстро, как хотелось бы». 

Хьюстон, у нас проблема

Буллинг и повышенное внимание к людям с особенностями существовали всегда. «Вспомните 18 и 19 века и популярность в Европе и Америке цирковых трупп с участием артистов с нестандартной внешностью, — напоминает Оксана Янковская. — Буллинг чаще встречается среди подростков, в период формирования их личности. Жертвами буллинга часто становятся люди с особенностями, которые, как правило, не уверены в себе, ведь на сильных не нападают. Но важно помнить, что дети и подростки, склонные проявлять агрессию, сами зачастую имеют психотравмы и растут в семьях с различными проблемами». 

«Если мы говорим о людях с увечьями, о буллинге, с этим связанным, то я рекомендовала бы обратиться к психотерапевту, чтобы исцелить себя от боли и стыда из-за физиологических особенностей, — рекомендует Юлия Никас. — К сожалению, на практике мало таких людей обращается за помощью. Приходят скорее просто сомневающиеся в себе. Это зависит от базовой уверенности, которая складывается в большей степени в детстве. В том, как родители относились к ребенку, насколько любили, верили в него и поддерживали». 

«Родители детей, у которых есть физические особенности, должны помочь ребенку сформировать четкое понимание того, что с ними все в порядке, что они ничем не отличаются от других людей, — добавляет психоаналитик Ольга Медведева. — Естественно, у таких детей будут какие-то ограничения, корректирующие процессы жизнедеятельности. Но нужно понимать, что все люди имеют те или иные особенности, вынуждающие вносить коррективы. У кого-то эти особенности легко заметны (неважно, физические они или психологические), а у кого-то нет. Но они есть у всех. 

Точно так же нужно относиться к сильным сторонам личности. Обращать внимание на то, что все люди имеют склонности и таланту. Соответственно, следует способствовать укреплению идентичности ребенка, помогая ему искать интересные для него сферы, где он сможет развить свой потенциал. А еще вместе с ним выстраивать систему ценностей, которая поможет справиться с возможной нетактичностью со стороны других детей. Причем этот совет действенен для работы со всеми детьми. Отличие в том, что работа с ребенком с физическими особенностями потребует больше внимания и времени. И лучше, чтобы родители имели свою четкую систему внутренних ориентиров, которая на первых порах послужит защитой для ребенка, пока он выстраивает свою».

Впрочем, детским садом и школой буллинг не ограничивается. В 2019 году в Магнитогорске агентство недвижимости отказало в работе девушке с ангиовенозной дисплазией — заболеванием, из-за которого верхняя губа выглядела объемнее, чем нижняя. По статистике, собранной порталом hh.ru летом этого года, люди со шрамами, лишним весом, ожогами и крупными родинками испытывают сложности с трудоустройством. «Сложно оставаться незамеченным, когда у тебя нет руки, — делится Илья Морковский (@cyborg_news), киборг, блогер, фотограф. — Но с буллингом я впервые столкнулся уже во взрослом мире, когда переехал из Хабаровска в Москву. Сделал перевод внутри банка в московский офис, и через пару дней меня уволили со словами: «Такой, как ты, не может работать с клиентами банка. Им будет неудобно на тебя смотреть, когда ты без руки, они ведь пришли отдать свои деньги. Нам тут такие не нужны, но можешь стать курьером вместо менеджера, если хочешь». Про эту часть моей жизни потом даже сняли художественный фильм. После я получил еще более 50 отказов в работе с похожей формулировкой. И работодателей вообще не особо интересовал мой опыт работы и сколько я могу принести денег, а только как выгляжу я и мой протез. 

То, что злодеем становятся из-за потрясений и пережитых драматических событий — стигма. Это самая простая ассоциация, что человек со шрамом — обязательно опасность и зло. Все мы знаем, что в жизни все по-другому, и человек с красивой внешностью и милой улыбкой, который располагает с первой минуты, бывает в сотни раз опаснее, чем парень без руки или со шрамом на лице».  

Большие надежды

Если вбить в Google слово «шрам», выпадет не один десяток сайтов клиник, где его с радостью удалят. Но так ли просто исправить пластикой травмы и увечья? «С подобным запросом пациенты обращаются часто, — рассказывает Отари Гогиберидзе, ведущий пластический хирург клиники «Время красоты» — Но все равно, в общем соотношении это не более 5% всех обращений. Когда говорят о пластической хирургии, чаще подразумевают эстетическую коррекцию, омолаживающие операции и так называемую «бьютификацию» внешности. С тяжелыми увечьями, патологиями челюстно-лицевой области, послеожоговыми состояниями приходят к реконструктивным хирургам. Они занимаются восстановительной хирургией — например, восстанавливают молочные железы после онкологии или пересаживают кожные лоскуты после ожогов (дермапластика), проводят челюстно-лицевые операции при значительных деформациях лица. 

Важно понимать, что и пластические операции оставляют шрамы, и останутся ли рубцы после вмешательства — зависит от многих факторов. В частности, какая это была травма, какую методику и доступ во время операции выбирает хирург, будет это скрытый или открытый шов. К сожалению, не всегда пластическая реконструктивная операция может привести к безупречному результату без следов вмешательства. Очень многое зависит от исходных данных. Допустим, если у пациента был обширный ожог лицевой области, то как бы идеально ни сработал доктор, рубцы все равно останутся». 

«Если мы вспомним, как развивалась пластическая хирургия, то окажемся в военных временах, когда за пластикой как раз обращались вследствие полученных увечий и травм, — говорит Елена Николаева, пластический хирург медицинского центра «Олимп Клиник». — Сегодня пластическая хирургия не спасает жизнь, потому что в этом больше нет необходимости. Ее задача — улучшить ее качество. Хирургия развивается: если раньше операции проводились в случае, если проблема физически мешала жить, то сегодня врачи проводят более филигранные и деликатные работы. Иногда мы боремся с миллиметрами несовершенства, которые окружающие могут даже не заметить, но значительно улучшат самоощущение пациента. Когда мы говорим про травмы и увечья, то подразумеваем, что у человека случилось повреждение мягких тканей и костных структур. Это ограничительный фактор, на который мы повлиять не можем, но с которым работаем с помощью микрохирургии и реконструкции. Так, в операциях в области носа, глаз, ушей и рта на первый план в операциях выходит функция, а не эстетика. 

Это миф, что пластическая хирургия не оставляет следов: убирая рубцы, мы иссякаем ткань. Наша задача сделать новый менее заметным или сместить в невидимую зону. Это скрупулезная работа, при которой нужно учесть объемы, «не потерять» мимику, сродни творческому процессу, в котором нет стандартов. Каждая проблема решается индивидуально, в зависимости от пациента. 

Любая рубцовая ткань требует ухода и после операции. Этап реабилитации занимает в среднем до полутора лет. Эстетичность рубца, полученного в результате плановой операции, не сравнится со шрамами, оставленными после травм и экстренных вмешательств, во время которых перед врачами стоят совсем другие задачи: сохранение функции  и удаление инородных тел. Вопросы же красоты и эстетики решаются в условиях отсутствия угроз жизни, когда пациент восстановился, физически и морально готов к переменам».

По мнению пластических хирургов, процент обращения к ним пациентов с небольшими ожогами и рубцами мал еще и потому, что сейчас многие дефекты можно исправить и у косметолога, не ложась под нож. «Рубцы часто удаляют лазером, но помимо этой процедуры стоит отметить такие методы, как инъекции коллагеностимуляторов или ферментных препаратов, фототерапия широкополосным светом, — объясняет Рената Айвазова, врач-дерматокосметолог, специалист по всем видам аппаратных и инъекционных методик клиники «Время Красоты». — Также мы можем работать совместно с хирургами. Они иссекают рубец и накладывают новый аккуратный шов, а мы эстетически его «дорабатываем». Все перечисленные методики эффективны и безопасны. Но ухудшение может быть – например, если есть склонность к образованию келоидов. Если это случилось, то процедуру можно повторить, либо подбирается другой метод, это решается индивидуально в каждой конкретной ситуации». 

«Отлично зарекомендовала себя и плазмотерапия, при которой кровь из вены пациента центрифугируется в специальной пробирке: форменные элементы выпадают в осадок, оставляя на поверхности на плазму с высоким содержанием тромбоцитов, отвечающих за регенерацию, — добавляет Елена Николаева. — Ее-то и вводят в ткань. Если же говорить о хирургическом методе, то это иссечение рубцов. Вырезанному шраму придается другая, более эстетичная форма. Исправить и увеличить объемы можно с помощью липофилинга — пересадки собственного жира. 

Хирургом должна быть проведена деликатная консультация, в ходе которой пациенту будет рекомендовано для начала посетить специалиста в области психологии. В противном случае исправление физического недостатка не даст удовлетворительного результата и пациент останется в позиции жертвы». 

Что может помочь тем, кто пока не готов обращаться ни к психологам, ни к хирургам? Возможность принять и себя, и тех, кто нас окружает. «Моя реакция на буллинг достаточно простая, — резюмирует блогер Илья Морковский — Я не буду спорить с человеком и переубеждать его. Я отвечу: «Ну да, и что?». После этого у оппонента обычно не остается слов, потому что их план больше не работает, ведь я не играю в их манипулятивную игру. Меня долгое время обижало слово «безрукий», пока я сам не начал шутить на эту тему и говорить: «Да что, у меня рук нет, чтобы помогать?». Или: «Были бы руки, я бы похлопал». Дальше уже человек, затронувший эту тему, понимал, что перешел границу и ему становилось неудобно. И главный совет — превращайте свои особенности в достоинства и главные отличия. Я перестал бежать от самого себя, назвал себя Киборгом и получил свои миллионные лайки и просмотры. Людям нравится, когда ты честен с ними, и они это ценят. Всем бодипозитива!».