— Привет, Ханна, — говорю я как ни в чем не бывало. — Как дела?
— Райан, значит? — спрашивает она, пропустив мое приветствие мимо ушей. — А что с той девушкой из Лос-Анджелеса?
— Похоже, разрыв, — говорю я как можно спокойней, а у самой внутри все поет: «Разбежались, разбежались!»
— Гм-м… — Какой-то у нее голос неубежденный. — Фикси, вообще-то я надеялась, что ты с ним порвала. Наконец-то.
Я не виню ее за подчеркнутое «наконец-то». Я вдосталь наплакалась ей в жилетку из-за Райана. С тех пор как нам стукнуло по восемнадцать, я таскала Ханну по всем лондонским пабам: а вдруг его там встретим? Она это называла «Тропой Райана». И после его отъезда почти все наши разговоры вертелись вокруг него. Ну хорошо, все разговоры.
— Так и было. — Я понижаю голос, чтобы не развлекать всю кофейню. — Но он спрашивал обо мне.
От одной этой мысли голова идет кругом, но я говорю как можно более небрежно:
— И это интересно. Только и всего. Просто интересно.
— Гм-м, — снова тянет Ханна. — Он тебе написал? Или что?
— Ничего. Наверное, хочет сюрприз сделать.
— Гм-м, — повторяет Ханна в третий раз. — Фикси, ты помнишь, что он живет в Лос-Анджелесе?
— Я в курсе, — сообщаю я.
— А ты занята исключительно семейным магазином.
— Знаю.
— То есть у вас двоих никаких перспектив, — непреклонно гнет свое Ханна. — У вас ничего общего. Никакого толку не будет.
– Хватит чушь нести! — шиплю я, отворачиваясь к окну от чужих ушей подальше. — Всегда ты все испортишь!
В который раз мне хочется, чтобы у меня была романтичная, не от мира сего, подружка, которая воскликнула бы: «О, Райан вернулся! Вы двое созданы друг для друга!» — и помогла бы мне выбрать наряд.
Пожалуй, Николь романтичная и не от мира сего. Но ей на меня наплевать.
— Порчу, потому что тебя знаю, — говорит Ханна. — И боюсь, что где-то в глубине души ты все еще надеешься на чудо.
Пауза. «Не говори глупостей» так и не срывается у меня с языка: лучшую подругу не обманешь.
— Это так… Крупица надежды, — говорю я, глядя на регулировщика уличного движения. — От нее никакого вреда.
— Еще какой вред, — упирается Ханна. — Ты в упор не видишь других мужчин. А они, представь себе, есть, и очень хорошие.
Я понимаю, к чему она. Месяц назад она пыталась пристроить мне одного такого хорошего, и я на него не запала. Хотя он был милый. Серьезный такой.
— Понимаю, — продолжает Ханна. — Райан недурен, гламурный, все такое. Но ты серьезно отказываешься от поисков стоящего парня ради десяти минут с «мистером Голливуд»?
— Нет, конечно.
Хотя слова «десять минут» мигом перенесли меня в нашу с Райаном постель год назад, и у меня даже под коленками взмокло.
— Пора подвести черту и двигаться дальше, — говорит Ханна.
Прямо вижу, как она по линейке проводит черту под столбиком цифр и переворачивает страницу. Без проблем.
Но на Ханну чары Райана никогда не действовали. В шестом классе она встречалась со старшеклассниками-физиками и перебирала всех, пока не остановилась на Тиме, втором по мозгам (первой была она). Они продержались вместе целый год, поссорились, поступили в университет, встречались там с другими людьми, а потом снова встретились и поженились. Положительно, со времен первого свидания Тим научился целоваться получше.
У обоих хорошая работа, они хотят обзавестись ребенком, и вообще у них все налажено.
— Ну и что мне прикажешь делать? — спрашиваю я довольно грубо, потому что в словах Ханны есть свой резон, и меня это злит. Хотя я благодарна ей за то, что она звонит и беспокоится. — А если он сегодня здесь и…
Я умолкаю, чтобы не сглазить.
— В смысле, если он все такой же крутой и горячий и хочет продолжать с того места, на котором вы остановились в прошлом году?
— Ну да.
— Что ж, — Ханна ненадолго замолкает. — Вот что. Ты можешь с ним спать и не расстраиваться, если он снова свалит в Лос-Анджелес? Только честно?
— Конечно, могу, — твердо заявляю я. — Это просто секс ради секса.
— А вот и нет, — скептически возражает Ханна. — Только не для тебя. И не с Райаном. Он опять выбьет тебя из колеи. И ты будешь рыдать у меня на плече.
— А может, мне все равно, — с вызовом говорю я.
— Ты хочешь сказать, что секс — это так хорошо, что ради него потом можно даже всплакнуть? — уточняет Ханна, которой все обязательно надо разложить по полочкам.
— Вполне может быть. — Я вспоминаю покрытое лос-анджелесским загаром тело Райана, переплетенное с моим. — Да.
— Прекрасно, — цедит Ханна. Прямо вижу, как она глаза закатывает. — Накуплю салфеток.
— Может, он сегодня и не придет, — заявляю я. — Тогда вообще не о чем говорить.
— Ладно, увидимся, — отвечает Ханна. — С Райаном или без него.
Я отсоединяюсь и угрюмо смотрю в окно. Теперь, когда я сказала это вслух, очевидно, что так, скорее всего, и получится. У Райана хватает куда более увлекательных дел, чем тащиться к нашей маме на день рождения. Он вообще не придет. И зря я накупила этой дребедени.
— Привет, Бриони! — Парень напротив отвечает на звонок, и я оборачиваюсь. — А, ты говорила с Таней. Хорошо. Так… Нет, речь не о том… — Он пытается вставить хоть слово. — Послушай, Бриони… — Он умолкает, и вид у него совершенно обескураженный. — Лапа, я ничего не хочу разрушить. И нет, мы ни о чем не договаривались.
Ха! Ну хоть не у меня одной в личной жизни все вверх ногами.
— Ты так считаешь? — восклицает он. — Я вынужден напомнить, что это моя квартира, и…
Он закатывает глаза и вдруг соображает, что я все слышу. Я быстро отворачиваюсь, но он уже встает.
— Извините, — вежливо обращается он ко мне. — Мне нужно выйти, поговорить по телефону. Вы не присмотрите за ноутбуком?
— Конечно.
Я киваю и смотрю, как он пробирается между столами, продолжая говорить в трубку:
— Я ничего не обещал! И вообще это была твоя идея!
Я потягиваю свой мятный чай и поглядываю на ноутбук. Это «Макбук». Он оставил его закрытым, рядом со стопкой папок. Я слегка наклоняю голову и читаю надпись на одной из них: «Возможности будущих инвестиций». Вот в чем я совершенно не разбираюсь.
Люди, вкладывающие средства во всякие фонды и акции, для меня как инопланетяне. В семье Фарр с деньгами можно делать три вещи. Тратить, возвращать в оборот, вкладывать в другой бизнес. Не стоит доверять парню в костюме с навороченным галстуком и дорогущей блестящей папкой.
Больше в вещах парня ничего интересного нет, и я пью свой чай, прикидывая, как бы сегодня нарядиться. И как раз обдумываю кружевной голубенький топик, когда в голове что-то срабатывает. Сигнал тревоги. Что-то не так.
Что-то происходит. Или вот-вот произойдет.
Мозг пока не в состоянии определить, что именно, зато срабатывает шестое чувство. Надо действовать. Быстро. Давай, Фикси. Вперед!
Даже толком не уразумев, что случилось, я, как регбист-чемпион, кидаюсь через стол, подминая под себя оставленный парнем ноутбук. В следующую секунду целая секция потолка обрушивается на меня лавиной из воды и штукатурки.
— А-а-а!
— О господи!
— Помогите!
— Что, теракт?
— Помогите девушке!
Шум сливается в неразборчивый гул. Кто-то тянет меня, твердя: «Уходите, уходите оттуда!»
А я так переживаю, как бы не намок спасенный ноутбук, что не двигаюсь, пока кто-то не набрасывает на меня бумажные полотенца. Вода больше не льется, но штукатурка падает кусками, и, подняв голову, я вижу ошарашенные лица обступивших меня людей.
— Я думала, вы умерли! — произносит девочка-подросток с таким ужасом, что я не могу сдержать смеха, — и тут всех будто прорывает.
— Я так и знал! Я видел: вода капала!
— Вас же убить могло!
— Вы должны в суд подать. Что это за дела: потолки рушатся!
Мгновение назад мы были просто незнакомыми людьми в кофейне и старательно игнорировали друг друга. А теперь прямо лучшие друзья. Пожилой мужчина протягивает руку со словами:
— Давайте я подержу ваш компьютер, пока вы обсушитесь, дорогая.
Но я не хочу его отдавать и неуклюже вытираюсь одной рукой, а в голове стучит: «Надо же, чтобы именно сегодня!..»
— Что за черт?
Это парень. Вернулся и таращится на меня, разинув в удивлении рот. Возбужденные возгласы постепенно стихают, и в кофейне воцаряется тишина.
Все выжидательно смотрят на нас двоих.
— О, привет! — говорю я, подав голос впервые после обвала. — Вот ваш ноутбук. Надеюсь, он не намок.
Я протягиваю совершенно сухой ноутбук, и парень делает шаг вперед, чтобы взять его. Он переводит взгляд с меня на обрушившийся потолок и на месиво воды и штукатурки на полу и глазам своим не верит.
— Что случилось?
— Маленькое ЧП с потолком, — говорю я, пытаясь замять ситуацию. Но тут все остальные посетители, как греческий хор, посвящают его в суть дела.
— Потолок упал.
— Она прыгнула через стол. Как молния!
— Она спасла ваш компьютер. Без вариантов. Он был бы испорчен.
— Дамы и господа! — Бариста выбегает из-за стойки. — Приносим свои извинения! Из соображений безопасности мы сейчас закрываемся. Пожалуйста, подойдите к кассе за стаканом кофе с собой
и печеньем в качестве компенсации.
Все устремляются к кассе, а сотрудница постарше остальных подходит ко мне, озабоченно наморщив лоб.
— Мадам, мы приносим извинения за доставленное неудобство, — говорит она. — Мы хотим вручить вам ваучер на пятьдесят фунтов и надеемся, что вы не будете… — Она откашливается. — И мы готовы оплатить чистку одежды.
Она вопросительно смотрит на меня, и я понимаю, к чему она клонит.
— Не волнуйтесь, — закатив глаза, говорю я. — В суд я подавать не собираюсь. Но еще от одной порции мятного чая не откажусь.
Бариста заметно расслабляется и торопится за чаем. А парень в костюме смотрит что-то в своем ноутбуке. Потом он потрясенно смотрит на меня.
— Я не знаю, как вас благодарить. Вы мне жизнь спасли.
— Ну, не жизнь все-таки.
— Но мой кусок хлеба. Дело не в самом компьютере — это полбеды. А вот информация в нем… Информация, которую мне следовало бы сохранить. — Он на мгновение прикрывает глаза и качает головой. — Вот это урок.
— Бывает, — говорю я. — Мне повезло оказаться рядом.
— Это мне повезло, — говорит он, закрывая ноутбук и внимательнее глядя на меня. Его лицо как раз в лучах заходящего солнца. И у него такие лесные зеленые глаза, что мне мигом представляется олень на усыпанной цветами поляне, ветви деревьев и запах торфа. Я моргаю и снова переношусь в кофейню.
— Вам-то как раз не повезло, — продолжает парень. — Вы вся в штукатурке, и волосы мокрые. И все из-за меня. Мне ужасно неловко.
— Ничего не из-за вас, — бормочу я, смущаясь под его взглядом. На мне же майка промокла! Вопрос, насколько? Как на конкурсе мокрых маек? Так вот почему на меня вся кофейня уставилась? Потому что на мне все прозрачное?
— Потолок обрушился, — говорю я, как бы невзначай скрещивая руки на груди. — Я и промокла. Вы здесь ни при чем.
— Но вы бы сюда не прыгнули, если бы я не попросил вас присмотреть за ноутбуком, — упирается он. — Ясно же, что нет. Вы запросто могли отскочить в безопасное место — с такой-то реакцией.
— Да ладно, — отмахиваюсь я.
— Ничего не ладно, — мотает он головой. — Я ваш должник. Может, я… Даже не знаю. Купить вам кофе?
— Нет, спасибо.
— А маффин? — Он кивает на дисплей. — Этот, двойной шоколадный, ничего смотрится.
— Не надо! — смеюсь я. — Правда!
— Может, тогда… А давайте я вас обедом угощу!
— Вряд ли Бриони это одобрит, — не удерживаюсь я. — Извините, подслушала.
На его губах появляется кривоватая улыбка.
— Туше.
— В любом случае приятно было познакомиться, — говорю я, принимая мятный чай у бариста. — Но мне, пожалуй, пора.
— Но должен же я вас как-то отблагодарить! — настаивает он.
— Правда, не надо, — так же твердо отвечаю я. — Со мной все в порядке.
Я вежливо улыбаюсь ему, поворачиваюсь и направляюсь к двери. Почти у самого порога вопль «Подождите!» заставляет меня оглянуться.
— Не уходите! — говорит он. — Пожалуйста… Погодите. У меня для вас кое-что есть.
Я так заинтригована, что делаю несколько шагов обратно. Парень стоит возле стойки и что-то пишет на манжете для стакана.
— Я всегда плачу свои долги, — говорит он наконец, подойдя ко мне. — Всегда.
Он протягивает мне манжету, и я читаю: Я в долгу. Бессрочное обязательство.
У меня на глазах он ставит подпись, такую витиеватую, что и не разобрать, и выводит дату.
— Если когда-нибудь вам понадобится помощь, — произносит он, поднимая глаза. — Я сделаю все, что смогу. Что угодно.
Он лезет в карман, достает визитку и озирается, наморщив лоб.
— Мне нужна скрепка, хоть какая-нибудь.
— Пожалуйста. — Я отставляю чашку, лезу в сумку с покупками и извлекаю заколку с блестяшками.
— Превосходно.
И он прикрепляет визитную карточку к манжете для кофе заколкой для волос.
— Это я. Себастьян Марлоу.
— А я Фикси Фарр, — отзываюсь я.
— Фикси, — серьезно кивает он и протягивает руку. — Очень приятно.
Фикси — мастер оказываться в нужное время в нужном месте. Она всегда готова прийти на помощи и все «пофиксить», то есть привести в порядок. Отсюда и ее прозвище. Единственная область, в которой у нее до сих пор ничего не налажено, — это любовь и отношения. Но один несчастный (или вполне счастливый) случай все меняет.
Фото: Getty Images