Подтянутый, спортивный, посверкивая тяжелыми дорогими часами на запястье, доктор Анисимов входит в кабинет, улыбается: «Алла, доброе утро! ЭКГ уже сделали?» Сейчас 10:20 утра. Сама операция начнется в 12. На нее – два часа. До этого Алексей Юрьевич Анисимов, хирург и эксперт по маммопластике клиники «Клазко», должен заняться практически леонардовским искусством: расчертить грудь Аллы фломастером, создать эскиз операции. Контур грядущего женского счастья. - ЧЕРТЕЖ
Анисимов с Аллой уже хорошо знакомы. Она приходила к нему несколько раз, обсуждая приятные мелочи (форму, размер) и неприятные (возможные осложнения). Алла, хоть и аппетитная блондинка, совсем не хочет бюст, как у Мэрилин Монро. Скромнее. «А какой размер?» – уточняю я. «Понимаете, – говорит поднаторевшая в маммопластике Алла, – врачи считают не в размерах, а в миллилитрах».
Доктор Анисимов, который уже успел нарядиться в синюю униформу, указывает на восемь фиолетовых коробочек, что стоят на его столе: «Это имплантаты. Здесь четыре набора разного веса и разной формы – от 290 миллилитров до 330. Визуально вы разницу не заметите, но какие именно потребуются, я решу уже во время операции». Разглядываю коробки с логотипом Mentor: «И что, они хорошие?» Анисимов усмехается: «Ну как «бентли» среди машин». Затем Анисимов берет штангенциркуль, начинает разметку, успевая на ходу комментировать: «Вы не смотрите, что у Аллы такой несчастный вид. Она с вечера не ела, а с утра даже глотка воды не выпила: нельзя». Алла кокетливо возражает: «Алексей Юрьевич, у меня счастливый вид!» Алла решила сделать операцию еще лет десять назад. Но не было времени: то учеба, то офис. Сейчас выпала счастливая возможность: пауза при смене работы. Две недели, которых хватит на операцию, наблюдение у врача и адаптацию к своим прекрасным новым формам. Ей тридцать два года, она красива и стройна. А грудь? Да, маловата, но это не страшно, лично я не люблю большую. Проблема скорей в другом: форма неизящна, грудь «тянется» к земле, хотя Алла не рожала. Поэтому, будучи противником пластической хирургии, я вполне могу понять ее мотивацию.
- РАЗРЕЗЫ
Потом Аллу уводит медсестра, чтобы нарядить и сделать премедикацию – успокоительный укол, скажем по-простому. В одиннадцать тридцать Аллу приводят в операционную – на ногах компрессионные чулки. Она ложится на стол, анестезиолог просит раскинуть руки, и Алла становится совсем похожа на витрувианского человека, изображенного да Винчи. Запястья пристегивают: во время операции стол будет подниматься и опускаться под разными углами, тело должно быть зафиксировано. По мониторам приборов прыгают полоски: пульс, давление, что там еще? Короче, как в кино про доктора Хауса. Анестезию вводят прямо в вену через мягкую канюлю. Алла мгновенно отключается и, кажется, даже не видит снов с участием прекрасного принца, который делает ей предложение. Ах да, забыл сказать: она пока не замужем.
Медсестра Людмила требует от меня и фотографа держаться подальше от столика со стерильными инструментами. И по ее сердитым глазам над голубой повязкой видно: если что, скальпелем по горлу – и за окно. Шутка. Приструнив чужих, Людмила обильно смазывает грудь Аллы йодом. К моему удивлению, даже в разгар XXI века старый добрый йод остается универсальным антисептиком. Только тут не спиртовой, а водный раствор – бетадин. Доктор Анисимов берет прибор, больше всего похожий на футуристический паяльник с тонким жалом. Это хирургический коагулятор, который электродом вскрывает плоть. Никакого скальпеля! Доктор делает прорезь под грудью, идет легкий дымок. Но все продумано: дым оттягивает трубка-эвакуатор. Крови немного, аппарат сразу прижигает сосуды. Медсестра смотрит на меня: «Нашатырь не нужен?» Нет, я крови не боюсь.
«А почему именно тут режете? – спрашиваю. – Вроде под мышками можно?» – «Можно. Но этот способ самый проверенный». Анисимову тридцать шесть. На втором курсе медицинского он вызвался дежурить в экстренной хирургии (да, как в сериале «Анатомия Грей»), и это было боевое крещение. Ординатура и потом Центр микрохирургии, где он работал с тонкими тканями. Полноценным пластическим хирургом Анисимов стал в лондонских клиниках. Мог бы там и остаться, но в России интересней, денежней и клиенты приятней. Та же Алла после первого визита в «Клазко» сказала ему: «Делайте, как считаете нужным, вам я полностью доверяю».
Но пока Алла лежит распятой на столе, а Анисимов светит на ее правую грудь лучом, исходящим от его лба. Он, конечно, в каком-то смысле сверхчеловек, но горит не третий глаз, а фонарик, укрепленный поверх хирургических очков. Анисимов уже сделал «кармашек», медсестра оттягивает ретрактором грудь – так что можно увидеть в глубине очертания ребер. Доктор пробирается внутрь, обрабатывая «паяльником» мелкие кровотечения. И тут я вижу желтую массу – это жировая клетчатка. Дам прошу отвернуться! - СИЛИКОН
Такая же участь ждет и вторую грудь. Теперь Анисимов берет примерочный имплантат, который вставляет по очереди в правую и левую страдалицу, туда закачивается физраствор. По этой модели Анисимов может определить, какую пару ему выбрать. Он указывает сестре на «ментора» весом в 315 миллилитров и вдруг с усмешкой вспоминает, как однажды ему пришлось оперировать даму, которой вставили имплантаты в СССР, еще в середине 1980-х. Она вдруг решила, что пора их сменить.
Сестра щедро смазывает имплантаты все тем же бетадином, и Анисимов по очереди проталкивает их в прорези. Долго и старательно утрамбовывает, да простит он это словечко. Потом просит поднять верхнюю часть стола, чтобы Алла «присела». «Мне нужна гравитация», – поясняет Анисимов. То есть посмотреть, как будет вести себя обновленная грудь в вертикальном положении – как ей и предстоит очаровывать мужские взгляды. Мне уже нравится, честно! Фигура обретает гармонию, завершенность. И доктор доволен – можно шить. Только перед этим вставляются тонкие дренажные трубки, с которыми Алле придется провести сутки до выписки из клиники: будут выходить лимфа и кровь.
Анисимов шьет тонкой ниточкой так, что любая портниха при этом зрелище испытала бы эйфорию. Имплантат прямо тут, в миллиметрах от иглы, но рука доктора, закаленного в спортзале, не дрогнет. Ровно в четырнадцать часов, как и было сказано, Анисимов заканчивает операцию. «И когда она сможет показаться на людях?» – киваю на Аллу. «Через два дня!» – бодро отвечает доктор. Аллу, конечно, ждет много чудес, предрекаю. А шрамы? До свадьбы заживут!
Фото: max avdeev