Трагедия в Беслане – архивный материал Glamour

Беслан проясняет голову ураганными порывами. Ощущение оптовой ярмарки тщеславия, случающееся каждый божий день в Центральном административном округе Москвы, уходит и забывается уже перед посадкой на бесланский «Як». В Беслан летят другие люди, которым до всего до этого, конечно, тоже есть дело, но больше стороннее. Не бедные, не дикие, а просто представляющие другую человеческую породу.

Таков не весь контингент старенького советского лайнера, но процентов семьдесят. В соседнюю регистрационную будку, где отмечают прибывших на ростовский и питерский рейсы, стоят вояжеры с такой же, как и у нынешних москвичей, кашей из мобильной телефонии-кредитов- бизнес-ланчей в голове, это ясно из обрывков фраз. На территорию Осетии летят осетины, важные и похожие то ли на политиков, то ли на «законников». При них женщины, которые знают свое место и любят его. Еще на борту есть русские предприниматели, чья судьба давно покоится на дне бутылки осетинской водки, и иные лица, с прошлого года полетевшие туда-сюда- обратно: не по доходам плохо одетая диссидентура и еврожурналисты, читающие как один газету, которая долгие годы именует себя новой.

Весь этот отряд будет рассеян по столичному Владикавказу и прочим населенным пунктам, рассредоточенным по течению Терека. В том числе и по городку Беслану, чьими теперь уже на- всегда спутниками в глазах отдаленной широкой публики стали безнравственные чиновники и захватчики, бородачи-«чичи». Через неделю в московской прессе раздастся очередной «ох» от факта попрания гуманистических принципов, после чего парафразом поэмы А. К. Толстого будет патетически выведен секрет Полишинеля: нет справедливости в сегодняшней России и не будет. Диссиденты могли сэкономить на билетах.

В самом Беслане дела до высокой политики никому нет. Если только детям: младшее отрочество скачет по улицам, с увлечением играя в Путина и Буша. Они для детей, по крайней мере для гурьбы, встреченной на улице Димитрова, существуют в ранге главных героев, непререкаемых авторитетов и друзей по жизни. Здешние мужчины и вовсе выключены из политпроцесса: в Беслане они работают, после чего, как всякие нормальные мужчины, довольные собой, собираются пить пиво за столиками. Город добровольно отдан в женскую власть: женщины хлопочут за справедливость, судятся, митингуют и идут в пресловутую политику — впрочем, все больше прикладного, хозяйственнического свойства, добиваясь маленьких конкретных побед.

Мужчины, «Cахар» и «Мука»

Не стоит думать, что мужчины Беслана не готовы к действиям — они готовы, но вот именно что к действиям. Об этом рассказывал и местный экс-премьер Олег (просто Олег), добровольно возивший Glamour по тутошним весям, и журналистка Мадина, которая собирает истории о местных семьях, и Рита, добрая женщина из городской администрации на чудесном темно-красном «мерседесе».

В качестве напоминания о способности мужчин-осетин к активным действиям фигурировал Виталий Калоев, чьи родные погибли при столкновении «Ту-154» и «боинга» в европейском небе. Спустя полтора года он приехал в швейцарский Клотен и снял все вопросы относительно диспетчера компании Sky Guide, чьи действия привели к падению «Ту-154». Напомню, диспетчера больше нет. Еще пример: мужчины Беслана регулировали дорожное движение в день, когда в городе состоялись массовые похороны и образовалась гигантская пробка из грузовичков «Мука» и «Сахар». Грузовички в тот день были катафалками. И бесланские мужчины саморучно руководили ими на перекрестках. Этот гроб туда, этот — сюда.

Сегодня местные мужчины в большинстве своем работают на спиртзаводах, здесь их пять штук. Еще они гонят скот, налаживают компьютеры в детском клубе, таксуют на любимых машинах — в фаворитах на северо-осетинских дорогах вазовские «шестерки». Таксующие веселят: они обгоняют исключительно на поворотах и странной любовью любят Терек: «Дикая совсем река, выходит и все сносит. Серьезная».

А еще местные мужчины ждут. Например, решения парламент ской комиссии по школе No 1 города Беслана, занимающейся поисками виновных в гибели людей.

После трагедии многие утверждают, что им все равно, какая погода на дворе и что за еда на столе.

В Беслане носят мини-юбки и могут подчеркнуть высокую грудь — это не дремучее место. Но тут нет курящих и матерящихся на ходу девушек.

Школа. Портреты и кабинеты

Школа жизни, которую пришлось закончить в городе всем до единого, имеет порядковый номер первый. То, что от нее осталось, в скором времени сровняют с землей, здесь устроят мемориал. Пока же остатки здания открыты для каждого, никаких спецпропусков чиновники, как ни удивительно, не заделали. Любой желающий — а такие находятся каждый день — может зайти и побрести по пыли, которая накрывает разбросанный по полу инвентарь, школьные принадлежности и детские пожитки. Школа, надо сказать, еще издалека скашивает с ног — не случайно местные стараются внутрь лишний раз не входить. Видно, что строение было уничтожено шквально, на корню. А внутри, в помещениях, в голове рождается целый сонм ощущений — отчего-то сразу чувствуешь себя виноватым за то, что жив. Приходит понимание бессмысленности многих казавшихся важными вещей. Постоянно ощущаешь страх и подавленность, еще какие-то эмоции совсем примитивного, первородного толка. Не ясно отчего, но это единственное место в Беслане, откуда не получилось отправить в Москву sms. Здесь вынесены практически все окна и открыт каждый класс. Например, кабинет русского языка, в котором под портретом Маяковского расстреливали взрослых. Учительская. Спортзал. Все открыто, ничто не забыто.

Женщины и коты

Женщин в Беслане много. Изрядное количество из них красивы. Не секси, а именно красивые, с чертами, свойственными представительницам народа, который веками вдыхает хороший, чистый воздух и пьет полезную воду. До сих пор пьют из любого крана. Здесь носят мини-юбки и могут подчеркнуть высокую грудь — это не дремучее место. Но тут нет курящих на ходу девушек, как нет дам, порционно выдающих матерные бессмыслицы-присказки. И уж тем более здесь невозможна картина «Улица. Девушка. Пиво». Зато местные озорницы сами сбегаются на большой солидный фотоаппарат. Как любым девушкам, им интересен человек, который кажется годным на роль художника.

Вот дом, где расположился комитет матерей Беслана. Мимо входа идут кудряшки. Это Залина, школьная выпускница, потерявшая близких. Залина будет лететь с нами в Москву, будет бояться турбулентности, волноваться, но так ни разу и не спросит про протекцию.

О маленькой протекции редактора Glamour просили Залинины знакомые — она поработала на республиканском телевидении, хочет стать журналистом и готовится поступать на журфак Московского университета.

А метрах в двухстах от этого дома есть строение, в котором странные вещи происходят с домашними котами. Однажды из дома Светы Хуциевой, матери семейства, ушел белый котяра. Ушел с концами. А вскоре зашел кот черный. И принялся вести себя по-хозяйски, словно все тут принадлежит ему и все вокруг свои. Этот загадочный случай про- изошел в день, когда сын хозяйки, 26-летний Азамат, спасал детей, бегущих от боевиков. Азамата тогда расстреляли в числе первых. Светлана осталась с Альбиной и Дианой, это невестка и внучка. Света работает в интернате, и сейчас у нее в доме гостит молодая племянница из Санкт-Петербурга. Племянница Мадина училась в школе No 1, но закончила познание школьной программы в Петербурге — в Питер забрали всех выживших одиннадцатиклассников.

Дети, лысые москвичи и сестры милосердия

Совсем недалеко, в нескольких минутах пешком, сбор десятилетних детей, которые вычисляют в городе москвичей. Нас здесь достаточно, мы едем сюда за историями, и мы их получаем. Жители совсем уже привыкли к журналистам. Как привыкли жить как живется. Многие привыкли к тому, что им все равно, какая погода на дворе и что за еда на сегодняшнем столе. Детям москвичи нужны для того, чтобы поболтать, — весьма интересны, говорят дети, москвичи в разговорах. «Будто с другой планеты». Знаете, как вычислить москвича? «По морщинкам. У всех по много полосок на лбу». А еще отличие москвичей в том, что они «лысые и половинка головы у них белая, а вторая желтая». А вот у осетин, оказывается, «вся голова одна, желтая».

Рядом с юными вычислителями стоит большой свежеотремонтированный Дворец культуры, исполненный из металла и голубого стекла. Тут, на улице Ленина, Российский Красный Крест и тут местному населению по мере возможности помогают разобраться с собственной психологией. Старшая сестра милосердия Зарина Тантимирова отказывается назвать сумму, за которую они с девочками здесь работают. Работы много. По признанию одной из девушек, сложно приходится очень: «...ведь психика подвижная у нас у всех. И у пациентов, и у сестер».

В соседних комнатах школьницы учатся народным танцам, а еще есть шейпинг, цифровая фотография и английский. Признаки цивилизованного города. Как длинноволосые парни, какие-нибудь черепичные крыши и аптекари, которые без проблем готовы сходить для вас за водичкой — запить болеутоляющее. Всего этого здесь достаточно. А еще тут, как и было сказано, много красивых женщин.

К концу пребывания становится ясно, отчего это смущает. Гуляя по улицам, можно понять, что их больше, чем детей.

Фото: ОЛЕГ НИКИШИН