Еще приближаясь к дверям заветного номера Ritz, я услышал мельком: Моника не в духе из-за того, что обед ей принесли с опозданием. Она в Москве всего два дня, слишком много суеты. И журналисты с вопросами, и Иван Ургант с шутками, и открытие косметического корнера Dolce & Gabbana в ЦУМе, а вечером еще важный ужин в Путевом дворце на Ленинградском проспекте. Всякий ее приезд в Москву сопоставим с визитом премьер-министра европейской страны, разве что без приема в Кремле (хотя, может, мы чего-то не знаем?). Короче, не дадут спокойно поесть. Но, к счастью, меня она встречала уже сытой. – Моника, вы ведь не вегетарианка? – Нет! Я люблю мясо, люблю рыбу – да я все люблю. – А в такие напряженные дни – что вас особенно бодрит? – Ничего специального. Ну, пью много воды. Но я же делаю то, что мне самой приятно; Доменико и Стефано – мои давние друзья, так что все это не так уж и тяжело. Она в черном платье со скромным вырезом, на губах розовая помада. Прошу прощения, дать точное название оттенка не готов: но марка сомнения не вызывает. Еще – крупные серьги из последней коллекции все тех же друзей Доменико и Стефано – кресты из желтого золота с сапфирами и жемчугом. И выглядит женщиной счастливой и умиротворенной. Я, разумеется, не стал ее спрашивать о Венсане Касселе, с которым она рассталась в прошлом году. Во-первых, она сама уже все сказала: разошлись мирно, спасибо ему за двух прекрасных дочерей. Во-вторых, Моника всегда умеет выдать такой ответ, что вроде бы не оставила вопрос без внимания, но ничего по существу. Ювелирное словоплетение. Не зря в юности она училась на юриста.
Первый раз я общался с ней в 2005 году для русского Vogue, и, снаряжая меня на интервью, взволнованные девушки в редакции потребовали выяснить какие-то подробности про Венсана: как он, что он, почему с ней не приехал в Москву, почему они больше не снимаются вместе в кино? Когда я простодушно так и спросил, сославшись на коллег, Моника вдруг сделала строгое лицо и произнесла: «Мне не всегда нравится жизнь моего мужа. Иногда он делает вещи, которые мне не нравятся». Из этого публичного признания – а Моника всегда следит за словами! – можно сделать вывод, что уже тогда, почти десять лет назад, самая красивая пара Европы испытывала кризис. Но все красивые пары красивы по-своему, и в 2010 году у них родилась вторая дочка.
Сейчас Моника снимается у лохматого серба Эмира Кустурицы. Фильм называется «По млечному пути», и Беллуччи – единственная не сербская актриса в нем. Она играет возлюбленную главного героя – и, судя по редким сплетням со съемочной площадки, там есть сцена, которую трудно назвать постельной, ибо она происходит в воде. Понятно, что почетную роль любовника шестидесятилетний Кустурица оставил себе: разве другому доверишь такое сокровище? – Он, наверно, самый разносторонний человек, которого я встречала в жизни, – восхищается Моника. – Режиссер, актер, драматург... – Еще и музыкант, – подсказываю я. – Да, музыкант! И с ним очень необычно работать. Он ставит меня в такие ситуации, что я открываю в себе новые актерские возможности. Эмир не снимал игровое кино семь лет, и все боялись, что вообще больше не будет. Мне страшно интересно, что за фильм получится. Мы увидим результат не скоро: выход «Млечного пути» запланирован на следующий год. Поэтому я предлагаю Монике перейти к разговору о помаде. Она хохочет: – От Кустурицы к помаде! Отличный переход! А потом с радостью вспоминает, что первый раз накрасила губы в четырнадцать лет. Наверно, в ее патриархальном городке Читта-ди-Кастелло в самом центре Италии это был некоторый вызов. С другой стороны – средиземноморские девушки взрослеют рано. А с третьей – может, никто и не заметил помаду на сочных губах юной Моники Анны Марии: так звучит ее полное имя. **Выбор Моники: **
Она разрешает своим дочкам пользоваться помадой, подурачиться – «если им очень хочется, зачем запрещать?» И с удовольствием рассказывает, как ее младшая, четырехлетняя Леони, собираясь в школу, требует: «Мама, зеркальце!» Та протягивает ей зеркальце. «Мама, помаду!» Моника дает помаду. Леони делает вид, что красит губы, и затем деловито сообщает: «Ну все, я пошла!» Моника объясняет: – Все дочери наблюдают за матерями, как они красят губы, и сам этот жест – он своего рода ДНК, молекула женственности. Тут же соглашаюсь: – Я хоть и не девочка, но тоже очень люблю за этим наблюдать. А какой цвет ваш любимый? – У меня нет любимого цвета, я нормальная женщина с переменами настроения, и цвет помады зависит от него. Ну и от некоторых других обстоятельств. Если я делаю очень яркие глаза – скорее возьму помаду натурального цвета. А ярко-красную – если глаза просто чуть подведены... – Послушайте, а случается день – чтобы совсем без макияжа? – Конечно! Ну или с минимальным, если вдруг надо куда-то выйти. Просто немного туши и легкий блеск на губах. Она говорит, что на самом деле ее жизнь давно не проходит сплошь на красных дорожках и званых ужинах. Да, случаются такие события, когда она, как сейчас, в лучах софитов и блеске бриллиантов, но вообще Моника – домашняя мама и актриса, когда хочется.
Фото: bruno dayan, cnrussia photostudio