В Нью-Йорке немного таких мест, как Cafe Luxembourg. Здесь, кажется, даже потрепанные барные стулья придают заведению шик, а за обедом есть риск соблазниться и заказать-таки вина (много вина). Я говорю администратору, что встречаюсь с Энн Хатауэй, но та лишь пожимает плечами: «Она у нас часто бывает». Действительно, когда актриса появляется, в зале ничего не меняется. Никто не сворачивает шею и не вытаскивает айфон, чтобы поиграть в папарацци. Возможно, обладательница «Оскара» заходит сюда каждый день. Ну или все остальные посетители прилетели с другой планеты.
С тех пор как Энн получила награду Американской киноакадемии за лучшую женскую роль второго плана (речь о Фантине в «Отверженных»), прошло пять лет. Тогда против актрисы развернулась целая кампания под названием #Hathahate: ее называли чересчур серьезной, манеру игры — слишком театральной. Энн не привыкать к медийной травле: за три года до «Отверженных» ее вместе с Джеймсом Франко позвали провести «Оскара». На следующее утро журналисты, да и просто «небезразличные» комментаторы писали, что это была скучнейшая церемония в истории. Сделала ли Хатауэй выводы? О да. В свои тридцать пять она поняла: не важно, нравишься ты людям или нет, если нравишься самой себе. «Мне хочется жить честно, а не притворяться. Даже если из-за этого меня будут считать ужасно скучной, — говорит Энн после небольшого спора на тему того, заказать ли нам органическое розе или Côtes de Provence. — Я же не наивная идиотка, понимаю, чего от меня ждут. Если ты ведешь себя с окружающими просто, все думают: «О-о-о, какая классная. А пойдем выпьем?» И я такая: «Окей, давайте пропустим по бокалу и попробуем не убить друг друга».
Энн, или Энни, как она просит себя называть, родилась в Бруклине. Ее отец — адвокат Джерард Хатауэй, мать — актриса Кейт Маккалей. В свое время Кейт променяла сцену на семью, но театр не забыла — по крайней мере, дочь она назвала в честь жены Шекспира (да, ее тоже звали Энн и тоже Хатауэй.) Из Нью-Йорка семья переехала в городок Милберн в штате Нью-Джерси, где Энн и росла вместе с двумя братьями. После того как один из них признался родственникам в нетрадиционной сексуальной ориентации, вся семья решила сменить конфессию и перешла из католицизма в американскую Епископальную церковь, которая не осуждает геев. Представители клана Хатауэй вообще довольно мудро относятся к жизни. «Когда я была подростком, папа попросил меня дать три обещания. Первое — не делать татуировок до 23 лет. Второе — не садиться на мотоцикл, потому что в нашей семье уже было несколько серьезных аварий. И наконец, никогда не врать». Энн не нарушила обещаний и первую татуировку — небольшую букву «M» на левом запястье — сделала в двадцать восемь. Она успела поучиться в колледже Вассара и престижном Gallatin School of Individualized Study при Нью-Йоркском университете, правда, так и не получила диплом. Еще в шестнадцать Хатауэй выступила вместе со сборным хором американских старшеклассников на сцене Карнеги-холла, а через три дня ее пригласили на пробы сериала «Будь собой». Шоу закрыли через год, зато Энн заметили — она получила главную роль в «Дневниках принцессы» и прославилась. А звездой первой величины ее сделала та самая «Горбатая гора» и комедийная драма «Дьявол носит Prada».
Но за взлетами, как водится, следовали и грандиозные падения. Четыре с половиной года она встречалась с бизнесменом Рафаэлло Фольери, пока молодого человека не обвинили в финансовых махинациях — итальянец украл у инвесторов больше 6 млн долларов. Имя актрисы едва ли не каждый день полоскали в прессе. Хатауэй это пережила и вышла замуж за дизайнера ювелирных украшений и продюсера Адама Шульмана в 2012-м. Четыре года спустя у пары родился сын Джонни — по словам Энн, ребенок помог ей залечить душевные раны. И она тоже старается быть мудрым родителем: «Что Джонни будет думать о самом себе, во многом зависит от того, что я думаю и чувствую, когда мы вместе. Если чувствую неуверенность в себе — изо всех сил стараюсь этого ему не показывать. Просто где-то внутри разбираюсь с этим ощущением и стараюсь избавиться от причин. Помогает любовь».
Любовь к работе никуда не делась — фильмография Энн уже перевалила за 35 наименований, по фильму на год жизни: «В 20 лет я старалась сыграть как можно больше разноплановых ролей — просто чтобы стать хорошей актрисой».
Увы, тема харассмента, которую в Голливуде не обсуждает только ленивый, для Хатауэй тоже не пустой звук — ей приходилось сталкиваться с людьми, которые злоупотребляли своим положением. «За 20 лет в кино я видела всякое. Те ужасные вещи, о которых рассказывают многие актеры, со мной не случались. Но и у меня был негативный опыт на площадке... скажем так, сексуального характера. И в начале моей карьеры, и не так давно...» Видно, что Энн не очень хочет вспоминать об этом. С куда большим воодушевлением она рассказывает о людях, работа с которыми доставляет удовольствие. Например, о режиссере Стивене Найте — Энн снялась в его фильме «Море соблазна» с Мэтью Макконахи и Джейсоном Кларком, картина должна выйти в сентябре. А накопленным опытом она делится в рамках Time’s Up — движения против сексуальных домогательств и гендерного неравенства.
При этом одной только роли кинозвезды, пусть и с активной социальной позицией, Энн уже мало. В 2014-м вместе с мужем она впервые спродюсировала фильм — низкобюджетную драму «Однажды в Нью-Йорке». Сейчас у Хатауэй в работе три проекта, где она значится не только актрисой, но и сопродюсером, однако первое место в повестке дня занимает премьера «8 подруг Оушена» — спин-оффа трилогии Стивена Содерберга. Тут вместо Дэнни Оушена (Джордж Клуни) — его сестра Дебби (Сандра Баллок). А Энн, в свою очередь, играет кинозвезду Дафну Клюгер — именно с ее шеи Сандра Баллок в компании Кейт Бланшетт и Рианны собирается украсть бриллианты на Балу Института костюма. Я спрашиваю, не кажется ли ей сюрреалистичным играть кинозвезду на балу, где она сама бывала миллион раз. «Это просто счастье — присоединиться к такой крутой команде. И первое, что я думала: только бы не опозориться перед этими людьми. Только бы не опозориться!» Энн вдруг прерывается, как будто пытается заставить замолчать всех критиков, включая саму себя.
Я спрашиваю про тренировку, видео которой Энн выложила недавно в инстаграм. «Набираю вес для фильма, процесс пошел» — так она подписала ролик. Актриса говорит, что это ее собственный способ контролировать круговорот слухов в природе: «В свое время я была сыта по горло новостями о моей якобы беременности. Странновато, конечно, что приходится опережать сплетни, но обо мне уже столько всякой ерунды написали, что я предпочитаю не давать поводов».
Instagram content
This content can also be viewed on the site it originates from.
За годы на киноолимпе Хатауэй возвела стену между собой и публикой. При этом нет, она не снежная кинодива, живущая в собственном замке на Голливудских холмах. Во время интервью я подмечаю неожиданные, очень живые стороны Энн. Она любит розовое вино за ланчем. Шумно высасывает устриц из раковин. У нее появляются красные пятна на шее, когда она нервничает. В ее смартфоне хранится странная фотография, где она беременная, а Барбра Стрейзанд трет ей живот. Энн не пытается казаться идеальной. Как и все, она периодически выходит из себя, и ей потребовалось немало времени, чтобы примириться с этим. «Я говорила себе: буду паинькой 29 дней из 30, а потом на сутки разрешу себе превратиться в стерву. Но в конце концов поняла: если я постараюсь не судить себя и научусь принимать собственные эмоции, мне не потребуется этот день. Стервозные сутки вряд ли могут стать залогом душевного равновесия. Моя цель — не счастье, а именно что мир и покой в душе». Причем покой не как пункт назначения, а как долгий путь. «Кейт Бланшетт мне как-то сказала: «Не хотела бы испытать ощущение, что я наконец куда-то приехала. Потому что раз приехала, значит надо возвращаться». Согласна с ней на все сто. Я не стремлюсь забраться на вершину горы, я всегда надеюсь, что за одной вершиной будет следующая».
Мы расплачиваемся, выходим из кафе и направляемся к дому, где актриса живет с семьей, когда выбирается из Лос-Анджелеса. На прощание Энн крепко меня обнимает. Даже если она и возвела стену между собой и людьми, то всегда готова открыть в ней потайную дверцу. А уж за этой дверцей — мир и покой.
Фото: Billy Kidd