**Ребекка Миллер: Итак, Николь, рассказывай. Ты всегда умела так тонко работать со своими эмоциями? **
Николь Кидман: Мама говорит, я была впечатлительным ребенком, очень чувствительным. Наверное, оттого мои эмоции всегда были такими яркими. Еще я была настоящим мыслителем. Я оценивала и взвешивала, анализировала и чувствовала, плакала и злилась, спорила и обсуждала. Для меня все эти эмоции как будто лежали на поверхности.
Ребекка: Ты была физически активным или спокойным ребенком?
Николь: Мне говорили, что у меня была прекрасная мелкая моторика, а вот над крупной нужно было поработать (смеется).
**Ребекка: А, ты всегда была такой утонченной! **
Николь: Думаю, история про моторику отпечаталась во мне навсегда. Нужно быть очень осторожной с тем, что ты говоришь ребенку! Помню, мама сказала: «Что ж, ты потрясающе пишешь и рисуешь, но ходить по бревну и лазить по канату — не твое». И я такая: «Окей, ты права».
Ребекка: Когда и как тебе пришла в голову идея стать актрисой?
Николь: Я очень много читала. Я превращалась в героев книг и переживала их эмоции. Когда мне было лет десять или одиннадцать, я решила пойти в местный драмкружок. Уже в том возрасте вживаться в роли было для меня чем-то естественным. Стоило мне прикоснуться к герою – например, к Норе из «Кукольного дома» — и я сразу глубоко понимала ее внутренний конфликт. Моя работа — до сих пор моя страсть, моя большая любовь. Но как только что-то изменится, я перестану этим заниматься.
Ребекка: Я все думаю, какие же разные роли ты играешь. Например, Вирджиния Вулф из «Часов» и Селеста из «Большой маленькой лжи» — это же две противоположности.
Николь: Ну, одна борется за то, чтобы существовать в этом мире, за право самовыражаться в своих книгах и жить так, как она хочет, без помощи лекарств и ограничений свободы. А Селеста безумно привязана к своему мужу-тирану, но понимает, что ей надо от него освободиться. По сути, они обе пытаются выбраться из западни.
Ребекка: Расскажи, откуда у тебя взялось правило «каждые полтора года сниматься у женщины-режиссера»?
**Николь: **Актер может быть настолько хорошим, насколько хороши роли, которые ему предлагают. Но от женщин-режиссеров я вообще не получала никаких ролей. Когда я обнаружила этот досадный факт и копнула чуть глубже, оказалось, что я не получаю предложений от женщин, потому что у них нет возможности что-то предлагать. Я собираю деньги на лечение рака. Я использую свой голос, чтобы бороться с насилием над женщинами. Так почему я не могла изменить что-то там, где работаю? Я подумала, что просто обязана стать частью движения, которое, будем надеяться, изменит гендерную статистику в моей индустрии. ** Ребекка: И оно меняет! Чем больше люди говорят об этом, тем лучше становится ситуация. **
Николь: Да. Но я не могу только говорить о том, что нужно больше женщинрежиссеров, и ничего для этого не делать. Чтобы называться сторонником чего-то, нужно действовать. Вроде «О, Ребекка, ты собираешься снимать новый фильм? Я в деле!». Моя девятилетняя дочка уже собирается стать режиссером. Она думает, что это произойдет по щелчку пальца. И не осознает, что все чуть-чуть сложнее.
**Ребекка: Ну, немного невежества в этом плане может быть полезно. Если ты не в курсе, что у тебя что-то может не получиться, ты просто берешь и делаешь это. **
Николь: Я думаю, что как-то так я берусь за роли. Я даже не думаю о рисках, работаю с полной уверенностью, что все получится. Такое мышление позволяет прокачать в себе гибкость. А я поражаюсь гибкости человека. Через что людям приходится пройти в своей жизни и выжить, остаться собой. Я просто преклоняюсь перед этим.
Ребекка: Как тебе после стольких лет в Голливуде удается оставаться такой открытой, ранимой и восприимчивой?
Николь: «Оставайся чувствительной, а я буду твоим буфером», — говорит мне муж (музыкант Кит Урбан. — Прим. ред.), и это невероятно мило с его стороны. Ему все время твердят, какой он жесткий. «Я не хочу, чтобы ты становилась такой, — говорит он. — Тебе не нужно наращивать броню».
Ребекка: О боже, это действительно мило.
Николь: Правда ведь, да? Я думаю, что для меня это значит, что у меня есть укрытие, где я могу лить слезы и восстанавливать силы. А потом возвращаться в мир открытой, любопытной. А иногда, впрочем, напуганной, обиженной. Но никогда — с мечом в руках и жаждой мести. Меня это вообще не интересует. Я даже никогда не снимаюсь в фильмах о мести. Наоборот, я поняла, что выбираю истории о том, как женщины от нее отказываются и идут дальше.
Фото: Emma Summerton. Текст: Rebecca Miller. Прическа: Kylee Heath/Starworks Artists. Макияж: Molly Stern/Starworks Artists. Маникюр: Emi Kudo/Opus Beauty. Продакшн: Jill Roy/3 Star Productions