Мой отец, режиссер Филипп Гаррель, был активным участником студенческих волнений в Париже 1968 года. Я очень похож на него в молодости, и в фильмах о том времени он снимает в главных ролях меня. Именно поэтому я участвовал, например, в ленте «Постоянные любовники».
Мне кажется, «Новая волна» – лучшее, что случилось с французским кинематографом. Режиссеры не думали тогда о том, чтобы заработать, и снимали настоящие шедевры: взять любой фильм с Аленом Делоном. Но как бы мне ни хотелось наполнить похожей лирикой свои фильмы, это невозможно. Французское кино перестало взрослеть.
Французы – прирожденные певцы, поэтому я решил, что мне не нужно учиться петь, чтобы записывать саундтреки к своим фильмам. И, кажется, был прав – по меньшей мере раз в месяц меня зовут спеть в каком-нибудь клубе в Париже.
Обычно мои творческие искания в одежде не заходят дальше набора «белая рубашка, черный пиджак», но для американского Vogue я согласился перевоплотиться в придворного времен Людовика XV: я и сам хотел бы жить под девизом «после меня хоть потоп», но все же не настолько деструктивен.
Наш президент славится необдуманными заявлениями и поступками. Как-то он сказал, что необязательно уметь читать, чтобы быть актером. В ответ я и мои коллеги в течение нескольких часов читали книги французских писателей на одной из центральных площадей Парижа.
Плюньте в лицо тому, кто скажет вам, что Париж – столица любви. Париж – столица секса. Чем-то кроме секса здесь заниматься невозможно: работать в Париже ужасно: чтобы передвинуть камеру на сантиметр, нужно разрешение властей!
Я встречаюсь с Валерией Бруни-Тедески. Кстати, Карла Бруни, супруга президента, – ее сестра. Валерия занимается режиссурой, и это влияет на ее характер: в наших отношениях она главная, но, может, это потому, что она чуть старше меня?