Камчатка, аэропорт. Мы с коллегами – уставшие, без макияжа, в дорожной одежде – ждем рейса в Москву. Вдруг к нам подходит паренек и говорит: «Девчонки, я вчера был на вашем концерте! А в жизни вы, оказывается, другие... Если бы встретил вас на улице – ни за что бы не узнал». Потом обращается ко мне: «Я вижу, Кати Варнавы сейчас здесь нет. Передайте ей огромный привет. Она самая красивая девушка на свете!» Все молчат, сдерживаются. «Хорошо, – говорю, – обязательно передам». Когда он ушел, мы от души посмеялись. А как еще было реагировать? Обижаться – глупо.
Всю жизнь я притягиваю идиотские ситуации. Помню, мы с девочками репетировали танцевальный номер для Comedy Woman. Я сказала: «Аккуратнее, не поскользнитесь, пол только что помыли». И тут же упала сама. Однажды мне сломали нос в танце – подруга неудачно махнула рукой. А недавно я быстро шла по торговому центру и вдруг увидела в витрине одного бутика потрясающие туфли. Не снижая скорости, я свернула к этому бутику и тут же... впечаталась в стекло. Продавцы внутри чуть не лопнули от смеха. Кое-как пытаясь сдержаться, они выбежали, чтобы мне помочь. А я им сказала: «Да ладно, смейтесь, мне уже все равно». Ну а потом и сама засмеялась. Я давно поняла, что юмор помогает с достоинством выйти из любой ситуации. В трудные моменты я говорю себе: «Попробуй взглянуть на это с другого ракурса. Может, все не так грустно?»В детстве у меня это не получалось. Особенно в новой школе. До семи лет я жила с родителями в Германии. А во второй класс пошла уже в Москве. Одноклассники меня не приняли, не хотели со мной общаться. Я казалась им задавакой. У меня были необычные ручки, яркий пенал, фирменные заколки для волос. Я долго не могла найти друзей, чувствовала себя не в своей тарелке. Помню, как мальчишки украли мой новый фиолетовый рюкзак с учебниками и бросили в грязь. Мы потом отмывали его всей семьей. Мне придумывали обидные прозвища. Варнава – фамилия не самая простая, ее сложно исковеркать. Но кого-то осенило – Варнава-канава. Так и дразнили. Когда в нашей стране началась история с ваучерами, меня почему-то прозвали «ваучер». Сначала я жутко переживала. Но потом придумала, как реагировать. Мне кричали: «Эй, Ваучер!» А я гордо отвечала: «Да, я – ценная бумага!» Мальчишек такой ответ шокировал.Совсем по-другому – уверенной, раскрепощенной – я чувствовала себя в студии бальных танцев. Танцами я занималась с детского сада. В 10 лет я даже стала подумывать об Академии танца. Но вдруг я начала стремительно расти. Сначала переросла своего партнера. Мне нашли другого, но через 2–3 месяца я переросла и его, а затем еще пятерых. За одно лето я вымахала сантиметров на двадцать. Придя в студию осенью, я поняла, что все мальчишки ниже меня на голову. В школе меня называли и каланчой, и лошадью, и дядей Степой. Мама вначале шутила по этому поводу. Но потом забеспокоилась даже она – а вдруг я вымахаю, как старшие братья? У меня один брат – два метра, второй – метр девяносто. Как раз в это время в школу стали приходить скауты из модельных агентств, заинтересованные в высоких девушках. На меня они всегда обращали внимание. Но я не хотела быть моделью.Следующий сюрприз преподнесла мне моя грудь. Она стала расти раньше, чем у всех моих ровесниц. Из дяди Степы я превратилась в мисс Бюст. Как же я стеснялась! Специально сутулилась, ходила скрюченная. Прятала фигуру, одеваясь как мальчишка – в клетчатые рубашки с подвернутыми рукавами, джинсы-трубы. Таскала бесформенные толстовки и спортивные штаны из гардероба старшего брата. О каблуках даже речи не шло. Комфортнее всего я чувствовала себя в кроссовках или «гриндерсах». Так я одевалась до института.
«Время смеха» началось для меня в студенческие годы, когда я стала играть в КВН. Коллеги по команде «переодели» меня в корсеты и узкие платья, придумали мне «цокающую» походку на шпильках. В общем, приговорили меня к образу секси-герл. В Сomedy Woman на ТНТ образ довели до абсолюта, и из секси-герл я превратилась в секс-символ. Для моей мамы до сих пор загадка, почему в нашем шоу эта роль досталась именно мне. Я пыталась ей объяснить, что высокой девушке с выдающимися формами и крупными чертами лица проще создать утрированно-комедийный образ. Но мама все равно звонит мне после каждой передачи со словами: «Катя! Ну какой ты секс-символ?! Зачем ты ноги выгибаешь колесом? А косолапишь зачем? Ужас, ужас!» Конечно, мама говорит это с долей иронии. Она врач, а все врачи – циники и шутят соответственно. Мы с мамой часто обсуждаем певиц, актрис. Мама говорит: «Мне так она нравится!» Я отвечаю: «А мне нет!» Тогда она выдает: «Это в тебе говорит женская зависть, потому что она красивая». «Мама, – возмущаюсь я, – ты что, считаешь, что я некрасивая?» Она улыбается: «Ты моя дочка, а значит, самая красивая. Но если смотреть правде в глаза, ты, конечно, не красавица. Вот Оксана Федорова – красавица. А ты – нет. И ноги кривишь, и сутулишься, и нос у тебя... Совершенно непонятно, в кого у тебя такой нос?!» И мы вместе начинаем смеяться.Из-за носа представители каждой южной нации принимают меня за свою. Грузины – за грузинку, армяне – за армянку, осетины – за осетинку, евреи – за еврейку... Когда количество шуток про мой нос в Сomedy Woman начало зашкаливать, я заглянула к авторам и спросила: «Скажите честно, может, я просто не замечаю... Мой нос стал гораздо крупнее? Почему столько шуток про него именно сейчас?» Мне объяснили: «Люди смеются, людям весело. А с носом твоим все как всегда».
У моего папы с юмором тоже все в порядке, хотя он человек военный, суровый. Какое-то время назад я снялась в откровенной фотосессии для одного мужского журнала. Папа в ближайшем к дому киоске скупил все экземпляры и со словами «Пусть кому-то не достанется» убрал их на антресоли.Я умею относиться к себе не слишком серьезно. В нашем шоу много номеров «на сопоставление». Я выхожу на сцену вместе с крошечной Натальей Андреевной – и совершенно не комплексую. Мы с ней и в жизни постоянно посмеиваемся друг над другом.А вот мужчины комплексуют, если я вынуждена смотреть на них «свысока». Но не все. Мой первый возлюбленный был мне по плечо. Обнявшись, мы выглядели комично. Но у него не было проблем ни с чувством юмора, ни с самооценкой. А мне даже нравилось, что он маленький – живчик, спортсмен.Я по нему с ума сходила.Сейчас рядом со мной мужчина, который тоже ниже меня ростом. Мы в шутку называем друг друга Саркози и Бруни. Иногда я спрашиваю его: «Хочешь, я надену балетки?» Но он всегда отвечает: «Нет, мне нравится, что у меня высокая женщина, что на тебя обращают внимание». У него нет комплексов по поводу роста. Малышкой он называет меня. С ним я и правда чувствую себя малышкой. Нам повезло, мы «на одной волне». Я уверена: семейные пары со «взаимным» чувством юмора реже ссорятся. Любой конфликт они могут обернуть в шутку. С человеком, который не воспринимает иронию, я бы встречаться не смогла.Юмор делает женщину привлекательнее. Я много раз наблюдала, как девочки с заурядной внешностью, которые рассказывали что-то веселое, острили и смеялись, оказывались в центре мужского внимания. А молчаливые красавицы завистливо поглядывали на них со стороны. Мужчины тянутся к веселым женщинам. Когда в девушке есть харизма, нестандартное лицо или фигура отходят на второй план. Главное – не переборщить с шутками. Если юмор переходит в сарказм, надо сказать себе «стоп». Агрессивных женщин мужчины побаиваются.А еще мужчинам нравится, когда мы смеемся над их шутками. Для них очень важна наша реакция. Посмейтесь или хотя бы улыбнитесь, даже если услышали от любимого ерунду. Еще один совет – не раскрывать мужчинам своих маленьких секретов. Например, им лучше не видеть, как мы «наводим красоту». Однажды мой молодой человек должен был забрать меня из салона красоты. Он приехал пораньше и в самый неподходящий момент зашел со словами: «Ну что, ты уже все?» А я была далеко не «все»! Сидела с маской на лице, с краской на голове, ноги – в тазу для педикюра. Ему хватило сил улыбнуться: «Постараюсь стереть это из своей памяти». Через час, увидев меня во всеоружии, он выдохнул: «Не понимаю, и как это вы умудряетесь так меняться?»Не так давно я побывала блондинкой. Светлые волосы «смягчают» внешность. Ко мне начали подходить знакомиться совсем юные мальчики. Видимо, я стала выглядеть моложе и легкомысленнее. Естественно, со стороны окружающих не обошлось без анекдотов про блондинок типа «обесцвечивающая краска прожигает мозг, поэтому блондинки медленно соображают». Плохой юмор. В конце концов я вернулась к темному цвету – с ним я чувствую себя комфортнее.Многие думают, что если человек веселый, смешной в телевизоре, он такой же и в жизни. Ничего подобного. Познакомившись со мной, люди говорят иногда с ноткой разочарования: «Ой, а вы на самом деле такая спокойная. С вами и не весело». Или просят: «Давай, пошути!» На что я отвечаю: «Ну вы же не просите летчика, когда он отдыхает, – давай, полетай!» Чтобы веселить людей, комикам необходимы паузы, покой. Комик – сложная профессия, а женщина-комик – вдвойне. Мы только-только начали завоевывать доверие публики. А раньше было так: «Женщины? Да что с ними вообще разговаривать?»В прошлом году на 8 Марта коллектив Сomedy Woman выступал в Санкт-Петербурге. Когда мы приехали в отель, выяснилось, что кофр с моим костюмом остался в поезде. Полтора часа до концерта, а я – фактически голая. Мы с Натальей Андреевной чудом купили какую-то зеленую ночнушку. Кое-где ее подрезали, кое-где присобрали. Получилось вполне приличное платье.Если что-то идет не так, я всегда говорю: «Давайте подождем. Рано или поздно все остается в прошлом. Пройдет время – и мы просто посмеемся над этим».Записала Мария Сперанская.
Фото: Слава Филиппов