20 мая на ТНТ начинается показ сериала «Толя Робот» с Александром Палем в главной роли. Его герой — провинциальный парень Толя без рук и ног, который обладает куда большим желанием жить и менять мир вокруг себя, чем окружающие его люди. «Толя Робот» — это первый по-настоящему инклюзивный сериал на российском телевидении: в его создании принимал участие Константин Дебликов — человек с бионическими протезами, который консультировал сценаристов и дублировал Паля в сценах с крупными планами.
Мы поговорили с Александром Палем о сериале «Толя Робот», о том, кого он считает супергероем, и о том, почему его персонажа вполне можно представить в реальной жизни.
Вы говорили, что играете только в тех проектах, которые дают вам что-то новое. Что нового вам дал сериал «Толя Робот»?
Не сказал бы, что я следую этому правилу всегда. Иногда достаточно чего-то хорошо забытого старого. «Толя Робот» — это идея ребят, которые писали сценарий, и мне она кажется очень необычной и экспериментальной для нашего телевидения. Никто всерьез не рассуждал на такую социальную тему. Мне показалось, что это дико интересно.
«Толя Робот» — сериал про современного супермена. Живет в глубинке, ограничен физически, но все равно пытается спасать мир. Что вы можете рассказать о своем герое?
Не хотел бы его хвалить, это будет звучать банально. Но здорово, что есть такие люди в нашем окружении. Они обладают мощным внутренним двигателем. Иногда этот двигатель начинает работать вследствие жизненных обстоятельств, иногда он может быть в спящем режиме, а может и не заработать вообще, потому что человек не делает усилий. Толя — уникальный, он не опустил руки, «запустил» двигатель — и вперед. Мне кажется, это очень мощная характеристика моего персонажа. Он садится в лужу, встает и идет дальше. И так по кругу.
«Супергерой без супервозможностей» — эту фразу вы уже говорили в интервью, когда выходил фильм «Парень с нашего кладбища». У Толи возможностей еще меньше, чем у того самого парня...
Я уверен, что каждого человека можно назвать супергероем, если он что-то делает и по мере возможностей справляется со своими трудностями. Кому-то тяжело помыть посуду, и когда человек все-таки делает над собой усилие, он становится супергероем. Супергеройство — шаг, для которого надо себя перебороть. Просто у каждого свои масштабы. Если масштаб кажется вам маленьким, это не значит, что в нем нельзя быть супергероем. Конечно, Толя — настоящий герой, и полностью это звание оправдывает. Он проанализировал себя и свою жизнь, понял, что она не кончилась, и начал действовать. Я думаю, что каждый в своих обстоятельствах — герой. Кто-то в большей степени, кто-то — в меньшей, но каждый по-своему.
Instagram content
Прообразом Толи стал австралиец Ник Вуйчич, который родился без конечностей и стал мотивационным оратором. Кажется, что в российских реалиях такого человека представить невозможно.
Мне так не кажется. Я учился в школе с детьми с ограниченными возможностями. Ребята, которые родились такими, обычно не воспринимают себя как детей с ограничениями. Они, конечно же, понимают, что у них отсутствуют определенные возможности, но при этом они не опускают руки и зачастую они гораздо более жизнелюбивые, у них куда больше желания идти вперед, чем у людей, которые не испытывают физических или умственных трудностей. Я думаю, что такого человека, как Толя, в нашей стране представить возможно. Просто наши российские реалии пока, к сожалению, для людей с ограниченными возможностями не приспособлены. Города не учитывают интересы людей с инвалидностью. Трудно пользоваться колясками, невозможно в них заезжать в автобусы и так далее. Мало сделано для того, чтобы человек с ограниченными возможностями чувствовал себя как член общества. Мы только начинаем этот путь. Но внутренне и психологически эти люди даже сильнее, чем те, кого принято называть полноценными.
Расскажите про работу с Костей Дебликовым. Как проходил процесс дублирования?
На общих планах был я, на средних — часто тоже я, а на крупных планах было не обойтись без Кости, который живет с протезами рук. Иначе было бы видно, что у меня не бионические руки. Костя входил в кадр, иногда стоял за мной, и я его рукой делал различные действия. Иногда я стоял за ним, держал его руки, тыкал его в бок — ему было щекотно, но он продолжал работу. Иногда я толкал его, говорил: «Костян, поехали!», это было очень забавно. Мы с Костей были как единое целое, одна роль на двоих.
У Алексея Нужного есть фильм «Я худею», в котором наша провинция выглядит не упаднически. В «Толе Роботе» — тоже. Что думаете по поводу этой тенденции? Вообще, как вам кажется, это тенденция или пока только робкие шаги нашего нового кино?
Мне кажется, Леша Нужный уловил некую моду — классно снимать про провинцию, потому что народ наконец-то видит себя. Он почувствовал, что это будет иметь отклик у населения нашей страны. Я думаю, что и столичным зрителям интересно наблюдать за жизнью провинции. Ведь москвичи и петербуржцы часто даже не представляют, как живут люди в другой части России. Когда мы показывали «Горько!», многие спрашивали: «Разве такое бывает?» Бывает! Я это видел, когда жил в Челябинске. Но для многих это нечто из ряда вон выходящее. Думаю, Леша прекрасно понимает, что его кино и сериалы будут интересны самым разным зрителям: и москвичам, и тем, кто ни разу в Москве не был.
Вы снимаетесь в фильмах, которые весь наш российский колорит показывают с любовью. Это, понятно, «Горько» — свадьбы хоть и дикие, но свои, родные. Это «Тряпичный союз» — жизнерадостное кино про взросление. Те же «Парень с нашего кладбища» и «Хороший мальчик». Вы специально выбираете такие позитивные проекты?
Не соглашусь, что «Тряпичный союз» в этот ряд входит. Это кино про парней из самых разных семей, в нем совсем другая тематика. Остальные — да, может быть, они похожи, но я специально не выбираю такие фильмы. Скорее, меня выбирают, потому что профессия актера очень зависимая, и выбирать можно только из предложенного. Я стараюсь сниматься только в тех фильмах и сериалах, к которым у меня изначально есть симпатия. Видимо, мне мало предлагали проектов другой тематики или предлагали, но они меньше мне нравились по качеству.
Сейчас немало режиссеров снимают кино про то, что все плохо. Критики постоянно пишут, что молодое кино — это «кино потерянного поколения»: «Кислота», «Близкие». Представляете себя в грустном русском кино, в драматичной роли героя, у которого все плохо?
Были такие предложения, но вопрос не стоит, представляю я себя в этой роли или нет. Если мне понравится история и персонаж, я, конечно, соглашусь.
Вы много снимаетесь в короткометражках, причем не оставили это дело даже после того, как стали всероссийски популярным. Почему? Что вы находите для себя в малых формах?
Короткометражное кино предлагает больше эксперимента, чем полнометражное. Денег в таком кино немного, но его авторы могут рисковать и ничего не боятся потерять. Из короткометражек часто вырастает большое кино. Видя эксперименты в короткометражках, можно подумать о том, чтобы сделать нечто похожее и в полном метре, перед людьми открываются новые горизонты. Мне интересны эксперименты, а их редко можно встретить в российских полных метрах.
Фото: Архив пресс-службы