«Верьте в свои мечты! Во мне была вера, она всегда мною двигала»: интервью Jony для Glamour

Разбираем феномен стремительного взлета музыкальной карьеры Jony — певца, который знает, как растрогать сердце, лучше, чем ваш бывший.
«Верьте в свои мечты Во мне была вера она всегда мною двигала» интервью Jony для Glamour

Ночь, луна, мучение, рай и звезды — тради­ци­он­ные образы романтической поэзии XIX ­века должны быть хорошо известны современ­ным школьницам и студенткам филфака. Лирический герой певца Jony покоряет топ ­стриминговых сервисов, перебирая классические балладные символы, цитируя Пушкина и страдая от любви, как юный Вертер. 24-летний артист взлетел стремительно (его песен «Аллея», «Комета», «Ты беспощадна» вы не могли избежать, если хоть раз слушали радио в такси, интересовались топом iTunes, «Яндекс.Музыки» и «ВКонтакте» или открывали тикток), но нельзя сказать, что его путь был совсем гладким. Джахид (которого с детства называли Джони) должен был работать в семейной компании и, как следует сыну, чтящему отца, окончил университет с бизнес-­направлением, приступил к делам, а потом — понял, что должен рискнуть всем и последовать за ­мечтой.

Расскажи о моменте признания папой — когда он понял, что не зря тебя отпустил.

На самом деле я с детства капал ему на мозги, что хочу быть артистом. В 14 лет мне нужно было выбирать, куда поступать, потому что в 15 я проходил программу 10-го и 11-го класса экстерном.

Зачем так быстро?

А зачем так долго? Я и в школу пошел в 6 лет, то есть два года у меня были в кармане, — и мне нужно было принять решение. Я убеждал родителей: может, ГИТИС? Или Гнесиных? Но мы сели, поговорили — мой старший брат мечтал быть врачом, и кому-то нужно было наследовать бизнес. Меня утешала мысль, что все можно совмещать, но жизнь меня просто направляла к музыке: я начал встречать артистов на улице, хотя прежде такого не происходило, я записывал каверы и в инстаграме знакомился с другими артистами, с ребятами, которые в звуко­записывающих студиях сидят. Однажды­ приехал в студию с другом сделать кавер, там был парень, мы с ним просто общались. Потом я напел что-то — он услышал и говорит: «Давай делать альбом». Хотя мы только познакомились! Со всеми этими событиями я вообще начал забывать, что работаю в офисе. И, окончив магистратуру, я пришел к папе и сказал: у меня есть такие-то люди, такие-то возможности, у меня есть талант, о котором ты знаешь. Дай мне попробовать. Он дал добро, и я все бросил. Окончил универ, ушел с работы, съехал от родителей. Кстати­, это огромный толчок — люди, которые хотят в каком-то направлении добиться успеха, должны всех себя этому отдать, по-другому никак. Раньше я работал на трех работах: в ­офисе, посредником, еще где-то, ходил в зал, пел и выкладывал видео в инстаграм — и везде успевал на 20 %. Это ­неправильно.

Родители поддерживали потом?

Папа помогал, когда нужно было платить за дом, питаться. И подкалывал: ну что, музыку написал? Кидай­, послушаю. Но я не могу ему давать неготовое — только уже что-то действительно стоящее. Мама всегда поддерживает все мои идеи: давай, ты сможешь! У нас вообще сплоченная семья. Благодаря брату я плохого не видел. Раньше было время скинхедов — и получал только брат, он понимал, что где-то опасно, и меня правильно направлял, всегда заступался. Моя семья оберегла меня от всего.

Что было дальше?

Я написал пару песен, но не стал их выпускать, а дальше были «Пустой­ стакан» и «Френдзона». У нас тогда­ еще такая студия была самодельная, мы понапокупали микрофоны, колонки, ноутбук. Эти песни были шутливыми, там есть вот это все «почему — по кочану». В этом я себя не видел. И я задумался над тем, как соединить то, что я делал раньше, с тем, что я изучил­ — а изучал­ я хитовые мелодии всех времен. И написал «Звезду», которую с гордостью буду петь на концертах и через 20 лет и после которой у меня­ все перестало получаться. Тогда я просто начал гулять, наслаждаться погодой, наблюдать за людьми: как мамы фотографируют детей, подростки катаются на скейтах, пары ссорятся и целуются. И однажды ночью я почувствовал что-то особенное, написал песню, которую тогда же стер, в пять утра написал другую — и когда мы начали ее записывать, то уже поняли, что это круто. Так вышла «Аллея», которая подтянула все предыдущие треки и задала планку — делать каждую следующую песню лучше ­предыдущей.

Почти все следующие песни и правда стали хитами. Как чувствует себя человек, который получает стопроцентное признание?

Сам не знаю! Ну, я вырос в музыкальной семье, хотя профессионалов, кроме дяди, у нас нет. У меня есть фотка очень атмо­сферная, я там мелкий, брат мамы играет на пианино, папа поет, cестры смеются, а мы с братом слушаем. Потом — в школе меня хвалили, когда мы пели в хоре, учителя отмечали вокал и ставили солистом. Мы пели тогда песни про Новый год, к 9 Мая и так далее. В университете я выступал в творческих конкурсах и побеждал. И вдруг осознал, что что-то притягивает людей к моему творчеству. Или поведению. (Вообще я думаю, что слово музыканта — его музыка и его поведение.) Я просто занимался любимым делом и кайфовал, а потом подумал: если получилось стать популярным в школе и в университете, может, попробовать себя в масштабе всей страны? Но я понимал, что это колоссальный труд, что нужна огромная команда, нужно много писать.

Но все сбылось.

Да. У меня есть видео в инстаграме: на мероприятии, посвященном моему дяде (он очень популярный в Азербайджане певец), ко мне подходит ведущий, и я говорю, что тоже хочу быть музыкантом. Монтажная склейка — и полный стадион в Сухуми. Верьте в свои мечты! Сто процентов, что все получится! Во мне была вера, она всегда мною двигала. Если бы я сейчас не был музыкантом, я бы стал им позже. В 30 лет, в 40. Меня никогда не покидало это чувство.

Ты всегда говоришь, что слушаешь западную музыку. При этом многие отмечают, что российский музыкальный топ, напротив, обладает четким восточным обаянием. Как так выходит?

Вокалу я учился на пластинках Майкла Джексона, Бруно Марса, Энрике Иглесиаса. Я все время пытался понять, как они поют, — раньше я думал о таких вещах. Не о том, как они это написали, а о том, как они это спели. Потом у нас в школе был предмет «Музыка», плюс мой брат показывал мне DMX, 50 Cent, а сам я слушал Coldplay, Nickelback. Еще, конечно, восточные приемы, турецкие и азербайджанские песни. И получилось то, что получилось. Ну а то, что такая музыка в тренде, — ничего! Все очень быстро меняется. Сегодня ты, завтра другой. Сейчас информация разносится на раз-два-три. И каждый может донести свою музыку до людей. И мне всегда будет куда расти. Я пытаюсь что-то написать, найти другие звучания, мотивы, тексты­, кручу это в голове в поездках, в отелях, дома. Думаю, этим занимаются все артисты, каждый­ ищет что-то новое. И кто-то однажды точно найдет­.


Интервью: Иляна Эрднеева

Фото: Стас Мартынов

Стиль: Полина Шабельникова

Продюсер: Тамара Айдемир

Груминг: Карина Хачатурян

На Jony: худи, Puma; пальто, Yoox; джинсы, Levi’s; кроссовки, Dior × Air Jordan 1.

Фото: Стас Мартынов