«Мы на «вы» или на «ты»?» — первый вопрос в нашем разговоре, и задаю его не я. Решаем — на «ты», потому что с Юлей это как-то естественно, само собой. Естественная — вообще главное слово, которым хочется ее описать. Известная актриса? Скорее студентка. На лице ноль макияжа, волосы собраны в хвост, джинсы, толстовка. Правда, после интервью эта 34-летняя «студентка» выйдет на сцену Театра наций в спектакле «Грозагроза», где у нее роль Катерины, и сделает так, чтобы зал аплодировал стоя десять минут кряду. Но это через три часа, а пока мы сидим в ресторане неподалеку. Юля ест печеное яблоко и рассказывает, почему она так и не поступила ни в один театр «на постоянку»: «Это стеснение свободы, а наши личные отношения и договоренности с Женей Мироновым важнее любой бумажки» — и что она до сих пор ходит на кастинги: «Я, как все, к Роберту Уилсону (театральный режиссер. — Прим. ред.) четыре часа в очереди стояла. Мне это кажется нормальным. Очень не хочется почивать на лаврах и расслабляться — надо себя держать в форме, пробовать себя в новых условиях». «Новые условия» — это и про съемку для Glamour: все кадры, которые вы видите на этих страницах, включая обложку, — живые, без ретуши. Для актрисы это и вызов, и опять-таки что‑то естественное. В том смысле, что естественно, что это сделала именно она.
Ты говоришь: не расслабляться. Для тебя это правило и в работе, и в жизни?
В жизни как раз очень важно расслабляться — чтобы не сойти с ума. Но также важно не переставать хотеть и ждать. Знаете, я не согласна с утверждением, что художник должен быть голодным. А вот быть голодным до работы — да. Голодным до новых спектаклей, ролей, режиссеров.
У тебя был момент, когда ты поняла, что талантлива?
Мне кажется, нескромно называть себя талантливой — это должны делать другие. Я понимаю, что я на своем месте. У меня нет рефлексии: «...не нужно было становиться актрисой», «лучше бы пошла в медицину, в науку или спорт». Моя профессия — моя большая удача, мое истинное призвание. И даже если у меня миллион проблем, как бывает у любого человека, мне хорошо просто оттого, что я здесь.
Можешь представить альтернативную реальность, в которой ты не актриса?
Да. И мне очень страшно.
Кем бы ты в ней была?
Не знаю, кем-нибудь. Я очень трудолюбивый человек и, наверное, смогла бы работать даже там, где мне не нравится. Но, как говорит моя близкая подруга, я себе этого не желаю. Я вот недавно общалась со студентами, и меня спрашивали, как я полюбила театр, как к этому пришла. И я объясняла, что если в теории и были какие‑то другие возможности, то я их даже не рассматривала.
Ты приехала в Москву из Пскова. Родители — не актеры, не режиссеры. При таких вводных профессия актрисы — не самый очевидный выбор.
Да, но это и стало для меня основополагающей историей. Мне очень хотелось разорвать круг, в котором все ясно-понятно. В котором ты живешь так, как твои родители, соседи, все вокруг.
Хотелось большего?
Хотелось просто другого. Я часто рассказываю, что приходила домой из школы, ложилась на кровать и давала себе два-три часа на фантазии и мечты.
И о чем ты мечтала столько времени?
Примерно о том, что у меня есть сейчас. Правда. Большинство тех фантазий сбылись, поэтому я до сих пор верю, что у человека должны быть мечты, как бы наивно это ни звучало. Нужно позволять себе мечтать о невозможном. Мне вообще нравится, когда мне говорят «нет», «невозможно». Мне так и раньше говорили, но моих мечт и фантазий хватало для того, чтобы сбалансировать свой мир. Благодаря им я достаточно легко сносила насмешки над своим «в Москву». Даже самые жесткие.
Насмешки с чьей стороны?
Да практически со всех сторон. Сейчас все склонны говорить: «Мы всегда знали, что у этой девочки все так будет, что у нее все получится». На самом деле было по-другому, в меня никто не верил. А с другой стороны, почему кто‑то должен был в меня верить? Я же не была как пианист Женя Кисин, который в шесть лет играл как бог. Я не демонстрировала никаких фантастических талантов. Зато сейчас для меня не существует ничего невозможного. Тут просто вопрос в том, как долго к невозможному идти, сколько потребуется усилий и стоят ли они результата.
Каким сейчас тебе кажется родной город?
Я люблю Псков, у меня там много друзей, близких, теперь еще и спектакль — в прошлом году я там поставила «Каштанку». В Пскове замечательные люди, и я всегда подзаряжаюсь там энергией, но все равно каждый раз убеждаюсь, что правильно сделала, совершив этот побег.
** Детей туда возишь? **
Обязательно. Я больше тебе скажу: не удивлюсь, если они когда-нибудь захотят уехать туда жить, сделают такой финт ушами. Почему? Потому что дети и родители всегда существуют в некоем протесте. Не в смысле плохих отношений. Просто в какой‑то момент мы все должны «убить» в себе своих родителей — их советы, правила жизни — и научиться жить как отдельное существо. Эту пуповину и родители, и дети должны перерезать. Вот я, например, часто ловлю себя на мысли, что слишком сильно опекаю дочерей. Наверное, даже больше, чем мои родители меня.
**Думаю, тебя не может не беспокоить то, какую картинку твои дочери видят вокруг себя. С одной стороны, все говорят о том, что красота должна быть разной. В рекламе, в глянце появились девушки всех форм и размеров. С другой — есть инстаграм с королевами фейстюна. Как в таком полярном мире сформировать правильное представление о красоте? **
Честно говоря, я не знаю, как правильно. Потому что не хочу никого осуждать. Инстаграм — это площадка, где люди могут заявить о себе, и для какой-нибудь девочки из деревни это, может быть, единственный способ заявить о себе. Хотя, конечно, там много и женщин-Барби. Они идеальны во всех смыслах: правильно живут, правильно воспитывают детей и никогда не стареют. И вот обычная девушка на них смотрит и думает: «Господи, а правильно ли я живу?» Главное — это понимание того, что публичная и реальная жизнь всех идеальных людей — разные вещи. Я и детям своим это повторяю.
Твой агент рассказывала, что однажды ты увидела, как тебя отфотошопили после съемки, и попросила, чтобы все вернули как было.
Да ты бы меня видела! Смотрю — а там не мои руки, не мои ноги. Я не говорю, что хотела бы выглядеть на фото как утром после спектакля. Но хочется же быть похожей на себя. Знаешь, почему мне вся эта история без ретуши близка? Не потому, что это сейчас тренд. А потому, что сейчас огромное количество артисток потеряли свое лицо. Они очень красивы — но что с ними делать? Мне не хочется никого осуждать, но где такие лица, как у Нины Дорошиной? Или у Натальи Теняковой. Невероятные, своеобразные.
На подходе несколько фильмов и сериалов с твоим участием. Расскажи о тех, которые тебя саму зацепили больше всего.
Я очень жду два фильма. Первый — Sheena667 — я уже видела на Роттердамском фестивале. Это работа Гриши Добрыгина, и мне он очень понравился — именно фильм, а не моя или чья-то еще в нем роль. Это Гришин первый полный метр, и я рада, что во всем этом участвовала, делала какие-то совершенно непривычные для себя вещи.
Какие, например?
Сложно объяснить. Вот меня часто спрашивают о чем-нибудь вроде: прыгала ли я с коня, входила ли в горящую избу? Ну да, я очень часто прыгаю с коня или вхожу в горящую избу. А в Sheena667 ничего такого нет — там нужно было вроде играть, а вроде и не играть. Я до последнего не знала, что из этого получится.
А второй фильм?
«Эсав» Павла Лунгина. Для меня это тоже новый опыт, потому что это кино полностью на английском. Это международный проект, все партнеры у меня — израильские.
Ты еще и в экранизации романа «Зулейха открывает глаза» снималась.Да, сериал должен выйти осенью. Мне книга понравилась, надеюсь, что мы ее не испортили. В кино все непредсказуемо — вот снимаешься и думаешь: «Да-а-а-а-а, это точно «Оскар». А потом смотришь и думаешь: «Упс, точно не он». Я поэтому и перестала в интервью рассказывать, какой замечательный фильм, пока сама его не увижу.
Ты не только актриса, но и учредитель фонда «Галчонок». Несколько месяцев назад в разговоре с Авдотьей Смирновой, которая тоже занимается благотворительностью, мы обсуждали, что от благотворителя почему-то все ждут, чтобы он был таким идеальным, в белом пальто. И из-за этих чужих ожиданий очень сложно существовать.
Да, это правда... Я тоже не белая и не пушистая, и у меня куча недостатков. И пусть все думают, что я занимаюсь этим только ради себя. В какой-то степени и правда ради себя. Благотворительность для меня — ответ на многие вопросы. В первую очередь на вопрос: в чем смысл? Для чего мне те силы, которые есть? Зачем мне популярность?
Куда ты будешь двигаться дальше? В какую точку хочешь прийти?
Я из тех, кто не ставит перед собой цель: еду из пункта А в пункт Б. Потому что ты сразу начинаешь жить как бы в плоскости дороги. А жизнь такая объемная, что никогда не знаешь, куда тебя эта дорога приведет.
У вас остались вопросы к Юлии? Тогда подключайтесь к прямому эфиру с героиней сегодня в 19.00 и сами задайте ей свои вопросы.
Стиль: Полина Шабельникова. Макияж и прическа: Лена Ясенкова. **Ассистенты фотографа: **Кирилл Пантелеев и Дмитрий Суворов/Bold. **Ассистент стилиста: **Мария Опаловская. Ассистент визажиста: Юлия Обернина. **Продюсер: **Анастасия Волкова. **Ассистент продюсера: **Айганыш Уметалиева.
Фото: Данил Головкин