Однажды в кафе я увидел девушку. Было в ее абрисе что-то от Модильяни, и была девушка прелестна и грустна. Сидела с бокалом, кажется, вина. Я тоже был один в тот дождливый вечер и решил: «Вот оно!» И в моей голове мгновенно выстроился дальнейший сюжет. Я подсаживаюсь со своим бокалом: «Хочу разделить вашу грусть, незнакомка! Кстати, меня зовут Алексей». Она улыбается, поправляет светлые волосы: «А меня – Лина...» Ну такое придумал ей имя. Мы чокаемся своими бокалами, потом болтаем и выясняется, что нас просто свела судьба, мы созданы друг для друга. Лина заметно веселеет, потом я веду ее под большим зонтом до такси, мы едем ко мне…
Чудесный сюжет! Я подсаживаюсь к незнакомке, начинаю свою пошлую фразу. Она смотрит на меня недоуменно: «А вам несложно оставить меня в покое?» – «Но вам же грустно!» – «Да. И представьте, мне хочется погрустить одной». Упс. Под зонтом я поплелся один. До метро.
Но это я был молодым дураком, многого о девушках не знал.
Любой девушке надо погрустить. Прямо всласть погрустить. Организм требует. Такая особая девичья печалька. И парадокс в том, что зачастую ей хочется грустить публично. Если мужик впадает в хандру, он будет сидеть себе дома, жевать колбасу. Девушка тоже может дома, но это если ей совсем плохо, по-настоящему. А если это приступ девичьей печальки, то она нарядится в черненькое и серенькое, глаза подведет погуще, чтобы стать чуть похожей на меланхолика Пьеро и двинется в кафе. Или в парк, если нет дождя. Хотя дождь – лучшая пора для печальки. Поэтому лучше в кафе. Прямо на целый вечер. Сесть в углу, в ломкой ахматовской позе, взбить волосы до небрежности, можно даже чуть покусывать края ноготков – томно и болезненно. Но не вредя маникюру. И бросать вокруг взгляды словно героиня немого кино: «Жестокий миръ!» Для приличия она возьмет с собой книжку – допустим, томик Франсуазы Саган – но лишь с тем, чтобы рассеянно перелистывать страницы тонкими пальцами: не сидеть же как дура без дела. Вы скажете: какая Саган, а смартфон на что? Нет! В приступе девичьей печальки пользоваться гаджетами неэтично. То есть можно, но лишь чтобы отстучать подружке: «Дождь. Достать платок и плакать…» Или так: «Февраль. Достать чернил и плакать…» Хотя это уже было у Пастернака и сейчас вообще август.
Не важно. Эти одинокие грустящие девушки очень украшают город. Куда больше, чем, простите, мраморные клумбы. Я очень их люблю, этих девушек, берегу их и больше никогда не посмею нарушить ничью дождливую печальку. Если бы я был художником, прямо делал бы с них скетчи быстрым карандашом, потом устроил бы выставку «Грустные девушки» в «Гараже». Причем постоянную экспозицию, лишь меняя рисунки в рамках. Грустных девушек ведь так много в большом городе.