Как когда-то Эдм Марриот, так и мода сейчас наткнулась на свое слепое пятно. И если для медицины это место в глазу, лишенное зрительного нерва, а значит – незрячее, то для моды – тотальное поклонение белому цвету, отрицающее всякую красочность.
Кипенный захватил сначала подиумы, а затем и улицы, несмотря на протесты рационалистов. И первые звоночки мы услышали в прошлом сезоне, когда Tommy Hilfiger, Céline, Valentino и Mulberry одели своих моделей в меловой с ног до головы. Зимой такое решение выглядело непростительной роскошью, хотя гонцов моды это не останавливало. Теперь же даже сердца самых консервативных из нас дрогнут, ведь как начинать весну, если не с чистого листа. У белого цвета непростая история; появившись на заре существования человечества, он век за веком менял свою символику, за что и прослыл антагонистом. В Древней Греции был прерогативой исключительно аристократов, ведь требовалось немало усилий, чтобы из сероватой материи получить цвет первого снега. Зато ничто не могло так красноречиво продемонстрировать отказ от физического труда, как белый цвет одежды. В Средние века белый начали считать цветом траурным во Франции и на Востоке, так как христиане облекали в белый саван, а мусульмане заворачивали в распущенную белую чалму своих покойников. Запрет на белый вне смерти разрушила Мария Стюарт. Она как никто любила этот чистый тон и согласилась на свадьбу с Франциском II только при условии, что подвенечное платье будет белым. Зато после смерти мужа в знак траура оделась во все черное. После такого радикального поступка белый полюбили все невесты королевства. Отныне и по сей день он стал глашатаем чистоты и невинности: белые сорочки надевают на младенцев во время крещения, а девушки в подвенечных нарядах похожи на непорочных ангелов. У моды своя религия, которая порой не соглашается с общепринятой. Дизайнеры рушат наши стереотипы как один, нимало этого не стесняясь. Сначала белые брюки стали обязательным элементом мужского костюма. В Эдвардианскую эпоху они присутствовали в гардеробе каждого молодого человека, ведь именно в них играли в крикет и отправлялись на морскую прогулку. Затем уже в 20-х годах для дам белый перестал ассоциироваться исключительно с цветом нижнего белья или первого бального платья. Тогда Жан Пату специально для всемирно известной теннисистки Сюзанн Ленглен сшил платье, полностью отказавшись от корсета, нижней юбки и цвета. Мало того, что оно было провокационно коротким, так еще и белоснежным.
В «слепой» тон окрашивала свои костюмы и законодательница моды 30-х годов – Мадлен Вионне. Ее бесцветные платья русалочьего силуэта предпочитали Грета Гарбо и Марлен Дитрих. А в 1932 году Адриан создал белоснежное платье из органзы с пышными гофрированными рукавами для Джоан Кроуфорд в фильме «Летти Линтон», навсегда связав белый и немое кино. Следующая волна очарования накрыла снежный в послевоенные годы. Во время Второй мировой он был неуместным, теперь же стал знаком свободы и мира. Аристократ Высокой моды – Кристобаль Баленсиага белый цвет предпочитал всем прочим, когда речь заходила о вечерних нарядах. Его скульптурные платья из шелкового газара неизменно слепили глаза.
В 90-е известковая рубашка, повязанная узлом на талии, вкупе с ультракороткими шортами – почти пощечина общественному вкусу, но все же кипенный выступает бэк-вокалом, не смея претендовать на соло. Белому в 2014-м уже ничего не страшно. Оставив все запреты и символику как архаизмы ушедшей эпохи, Erdem и Lacoste под руку с Balenciaga одним меловым уже не довольствуются. Ему выступать в цветовой одиночке, но в фактурной паре с прозрачным шифоном или органзой. И пока дизайнеры шаг за шагом идут к тому, чтобы мода стала альбиносом, а критики, вслед за Кэти Хорин, говорят о слепоте и о вырождении индустрии. Белый как раз тот чистый лист, который этой весной нужен не только человеку, но и современной моде.
Фото: Getty