Я всегда считала, что в памяти остаются не дни, а моменты. Моя жизнь — наверное, как и ваша — всегда состояла из важных моментов. Например, я до сих пор помню, как рыжая девочка в детском саду отобрала мой желтый карандаш, и я плакала. Или как я в первый раз разбила сердце мальчишке (Альфреду в восьмом классе). Или когда сердце разбили мне (тут мы не будем останавливаться подробно). Или тот миг, когда я взяла на руки своих только родившихся детей.
Мгновения. Я никак не ожидала, что в этот список войдет тот день, когда я получила официальный развод. Целый день. Вообще-то я думала, что он легко позабудется —но мой мозг решил иначе. В то утро, когда я должна была подписать бумаги, я обнаружила, что запоминаю каждую мелочь. Проснулась в Сиэтле, дождь барабанил по окну. Вытащила из дальнего угла шкафа черное платье. Длиной до бедра, кое-где украшенное кружевом. Мне всегда нравилось, как оно на мне сидит, но даже больше нравилось то, как я в нем себя чувствую. Стоило мне его надеть, как я начинала ощущать себя красивой, полной надежд, способной все контролировать. Сняв его с вешалки, я разрешила воспоминаниям нахлынуть. Я надевала платье на похороны дедушки, на деловую встречу, которая закончилась моим оглушительным успехом, на первое свидание незадолго до этого. Мы многое прошли вместе. И сейчас это платье разделит со мной еще один важный момент. Все детали этого дня намертво застряли в моем сознании. Скорая, промчавшаяся мимо, когда я ехала по шоссе I5, запах лифта, который вез меня на 10-й этаж, в офис моего адвоката, дребезжание факса, биение моего сердца.
@sarahjio
Ассистент юриста разложила передо мной бумаги, и я поставила подпись над линией — а потом мы с адвокатом поехали в суд. «Мне придется задать тебе несколько вопросов в присутствии судьи, — сказала она. — Стандартных, ничего такого. Затем судья посмотрит документы — и все, на этом конец». У меня в горле возник ком. — А что если я заплачу?— За все годы, что я работаю, никто не плакал перед судьей, — обнадежила она меня. И вот они зачитывают мое имя. Не плачь. Не плачь. Не плачь. — Вы Сара Джио? — Да. — Вы согласны с тем, что ваш брак распался безвозвратно? Не плачь. Не плачь. — Да. Я ответила еще на десяток вопросов, но не помню, о чем меня спрашивали и что я отвечала. Я смотрела в окно, поверх плеча адвоката. Небо было темным и зловещим. Чайки и голуби сидели на краю крыши, а чуть ниже, из окна, высунулся мужчина без рубашки, с волосатой грудью, и курил. И тут хлынули слезы. Я не могла их остановить. Они текли по моим щекам, как река, которая должна во что бы то ни стало достичь моря. Все, о чем я могла думать, — это 23-летняя девушка в белом платье, которая 13 лет назад танцевала на собственной свадьбе. Жизнь пошла совсем не так, как она планировала. «Мэм, ваш брак официально расторгнут», — сказала судья, выдергивая меня из моего забытья. Она скрепляла степлером листы. Я кивнула и поплакала еще. Видимо, мой адвокат сказала ей, что я писатель, потому что судья тут же спросила, какой из моих романов ей стоит прочитать первым.