Словно по Льву Гумилеву, ветер, пришедший из великой восточной степи, несется по широким проспектам западных столиц, пленяя модниц. На пике популярности ароматы с нотами специй и сластей, цветов и смол, драгоценной древесины и амбры – всем тем, что со времен открытия поэзии Омара Хайяма, дягилевской «Шехеразады» и сен-лорановского увлечения Марокко отвечает в западном сознании за знойный, томный, сказочный Восток. Еще Флобер отметил, что европейцы готовы называть «ориентальным» все непривычное, от жардиньерок в стиле шинуазри и цветастых драгоценностей, будто из сокровищниц махараджей, до сине-белых эмалей «под мозаики Феса». В парфюмерии, впрочем, «ориентальный» значит только «ближневосточный». Жители арабских стран любят богатые цветочные ароматы с могучим древесно-амбровым шлейфом, с ванилью, ладаном и другими нотами смол и бальзамов. С тех пор как крестоносцы привезли из Земли обетованной перегонный куб для паровой дистилляции, привычку к гигиене и ароматные масла, ориентальная волна накрывала Европу не единожды. В начале XIX века приняла форму одалисок Энгра. В начале ХХ – страстных духов L’Origan от Coty и Shalimar от Guerlain (ориентализм вообще стал частью ДНК Guerlain – аккорд розы, ванили и бобов тонка даже получил имя «герленад»). Во второй половине – могучего Opium от Yves Saint Laurent. Новый век с его глобализацией, переселением народов и превращением Ближнего Востока в эпицентр силы (нефть, «арабская весна», Бурдж-Халифа – нужны еще доказательства?) принес новую волну. Это цунами во многом вызвали нишевые марки. Пока в 1990-е крупные бренды убеждали массы в сексуальности чистоты и свежести, нон-конформисты искали свой путь. Практически каждый нишевый бренд начинал с амбры, ладана и ванили. Живущий в Марокко Серж Лютан пленял своими ароматными сказками под маркой Shiseido. Дом Amouage, созданный по велению оманского шейха, кружил головы шипрами на основе ладана. Основательница M. Micallef Мартина Микаллеф услаждала жизнь ванильными духами.
Теперь уже Guerlain явно в расчете на арабские страны (по статистике, жители ОАЭ, например, покупают духи раз в два месяца, европейцы, для сравнения, в три-пять раз реже) выпустил коллекцию Les Déserts d’Orient, посвященную трем самым драгоценным нотам Ближнего Востока: оманскому ладану, камбоджийскому уду и персидской розе. Древесно-кожаным Songe d’un Bois d’Été с нотами уда, шафрана, кардамона и кедра мог бы баловать свое обоняние царь Шахрияр. А его велеречивую наложницу на новые сказки мог бы вдохновлять аромат розы, шафрана и мирры Rose Nacrée du Désert. Или взять коллекцию The 1001 Nights из линии Armani Privé Giorgio Armani – бутилированная версия путешествия Синдбада-морехода к острову, где круглый год цветут розы, а бриз прибивает к берегу амбру. Myrrhe Impériale отсылает к сладости даров волхвов, Rose d’Arabie l’Or du Désert с нотами дамасской розы – к истории Лоуренса Аравийского. Аромат Madly Kenzo, Oud Collection отличается от нежно-цветочного Madly Kenzo! ярким аккордом перца, розы, уда и амбры, столь любезным арабскому вкусу. Кстати, нота уда (глубокий древесный аромат с оттенками дыма и кожи) вошла в моду в начале 2000-х исключительно благодаря арабским ритуалам. Эту древесину сжигают ради приятного дыма, ее маслом умащаются перед молитвой. «Мы купили флакончик этого масла на рынке в Дубае, были очарованы им и решили создать что-то подобное, – рассказывает Мартина Микаллеф, пионер моды на уд. – Неожиданно для нас Aoud by M. Micallef стал лидером продаж, что вызвало настоящую «удовую лихорадку» в европейской парфюмерии». Теперь коллекции ароматов, в которых выделяющийся на фоне легких и свежих запахов своей стойкостью и необычностью уд играет главную роль, составляют гордость западных домов Maison Francis Kurkdjian, Tom Ford, Dolce & Gabbana...
Но в наши дни выражение «восточный аромат» означает не только его семейство, но и место производства. В 2013 году всех удивил кувейтский нишевый бренд The Fragrance Kitchen, основанный шейхом Маджидом аль-Сабахом. Среди 62 ароматов есть и дань предкам вроде классического War of the Roses, построенного на гармонии таифской розы, сандалового масла и амбры, и ароматы по европейским канонам. А оманский дом Amouage за четверть века стал международным явлением: главный офис в Лондоне, арт-директор Кристофер Чон из Гонконга, а ароматы создаются в Женеве, Нью-Йорке и Грассе. «Amouage начинался как местный бренд для прославления оманского ладана, лучшего в мире. Сейчас у нас всемирная слава, – уверен Чон, космополит по натуре. – Я стараюсь вместе с парфюмерами создавать захватывающие ароматы-легенды, говоря на языке эмоций, ведь он понятен всем. Amouage перестали называть самыми дорогими ароматами – и пусть! Мне хочется делать самые интересные ароматы в мире».
